Алексей высунул наружу голову. Небо над городом полыхало и дымилось, и где-то совсем рядом раздавались чужие довольные голоса, слышалось пиликанье губной гармошки. Снизу его подтолкнул Сашка, и Алексей выбрался наверх. Под рукой что-то блеснуло, он жадно обхватил пальцами грани винтовочного штыка.

Они лежали, прижавшись к обломкам стены, и шепотом решали, как им быть.

И влево и вправо от них шел бой, так что нечего было и думать пробраться через боевые порядки немцев к своим. Оставался только один путь — к Волге. Вряд ли фашисты очень уж строго охраняют подходы к реке со своей стороны — от кого им их охранять? А прочную передовую линию на берегу им было просто некогда еще создать. Это было как раз на руку: ночь и ликование немцев по поводу выхода к великой русской реке, к которой так стремился их фюрер, и вот они выполнили приказ своего вождя, они пьют из нее воду, зачерпывая боевыми шлемами тевтонов. Правда, вышли они к Волге на довольно узкой полосе, но они думали, что это только начало. В известном смысле они были правы, хотя сами об этом и не догадывались.

Алексей обмотал штык оторванным рукавом гимнастерки, сделав подобие рукоятки. Это, конечно, было безумием — идти с голыми руками триста метров до реки через немцев, но другого выхода не было.

Первым шел Сашка, за ним, поддерживая Семенова за здоровую руку, шел Алексей.

Алексея наполняло странное ощущение  ч у ж о й  жизни вокруг, похожее на то, когда он выходил из окружения год назад, примерно в это же время, но тогда оно было не таким острым, это ощущение, — тогда он шел днем, с десятками своих, а сейчас их было только трое, и они шли фактически по открытому пространству, небольшому куску земли, нашпигованному войсками и техникой немцев.

Слева послышались голоса и шум приминаемого сапогами кирпичного крошева. Они залегли за углом разрушенной стены. Семенов упал неловко и скрипнул зубами от боли. Этот скрип можно было услышать только совсем рядом, но они затаили дыхание.

Немцы — их, судя по всему, было двое — должны были пройти почти рядом с ними, но вряд ли они заметят их, если не начнут осматривать развалины, а по ленивой интонации их разговора было понятно, что они не собирались заниматься таким бессмысленным делом.

Алексей посмотрел на Сашку. Тот показал ему финку и повел головой в сторону приближающихся шагов.

Алексей кивнул и стиснул в руке штык.

Сашкин немец не успел закричать.

Алексей ударил штыком, но острие попало то ли в пуговицу мундира, то ли в медаль и скользнуло в сторону, его немец ахнул, но не закричал, мгновенно оценив свое положение и то, что его жизнь этот крик не спасет, и ударил Алексея кулаком в лицо, но тот устоял и вцепился в его горло мертвой хваткой.