— Ничего нет, товарищ командир, — грустно сказав Семенов.

— Ищите, ищите, Семенов, — упрямо повторил Алексей, но скоро стало ясно, что там, где они оказались, действительно ничего нет.

— Кроме моей финки, никакого саперного инструмента у нас нет, — невесело пошутил Сашка.

— Погоди, — остановил его Алексей. — Мы сейчас примерно в центре подвала, я помню, где сидел, когда потерял сознание, в левом от меня углу лежало оружие раненых, и там было несколько лопаток, но нам к ним не добраться, а вот справа метрах в трех сел боец, не помню кто, кажется, Маландин, но я отчетливо помню, как он положил рядом с собой малую саперную лопатку. Надо сориентироваться.

Алексей достал из нагрудного кармана трофейную немецкую зажигалку и в свете едва живущего в спертом воздухе огонька быстро и внимательно огляделся. Даже после этого слабого света тьма показалась невозможной, но она была, и была непроницаема.

Обдирая пальцы, они стали разбрасывать обломки, где, как полагал Алексей, сидел боец с лопаткой. Они чувствовали, что идут последние минуты их жизни, и это удесятеряло их силы.

— Нашел! — сдавленным от радости шепотом сообщил Сашка.

Сменяя друг друга, они прорывались наверх, к воздуху, тяжелыми хрипами добирая остатки того воздуха, что был еще у них в этой приготовленной для них войной братской могиле. Семенов помогал им, здоровой рукой отбрасывая в сторону то, что сыпалось сверху.

Алексей одергивал себя и Сашку, все время напоминая, что откапываться надо как можно тише, но чем дальше, тем меньше они могли себя сдерживать, чувствуя, как душит их смрадный мрак, хватая железными пальцами за горло.

Пот заливал глаза, внизу тяжело дышали Сашка и Семенов, и Алексей ворочал лопаткой где-то впереди себя, уже почти ничего не чувствуя и не понимая, что они делают.

Что-то острое и холодное ударило ему в лицо, и он невольно отшатнулся, не поняв, что это был воздух. Алексей припал ртом к отверстию, через которое тонкой струйкой, как вода в роднике, бил воздух, отвалился и съехал вниз.

Внизу тоже почувствовали воздух, он услышал, как они вскочили на ноги, и сказал им:

— Готово.

Осторожно, пальцами они расширяли отверстие, вслушиваясь в каждый звук, раздающийся снаружи, но ничего особенного не слышали, кроме редких ночных разрывов снарядов и мин и постоянного, не прекращающегося ни днем, ни ночью треска выстрелов.

Смерть отошла от них, но была совсем рядом, а они были беззащитны, и первое, что нужно было сделать, — вооружиться хоть чем-нибудь, чтобы по-глупому не попасть в плен и не стоять беспомощно перед смеющимися над ними «белокурыми бестиями».