— «Ноль-ноль третий» вошел в женскую половину. Мы туда не пошли, «зеленые»[195] тоже отказались, не положено. Затем в окне показался «ноль-ноль третий», крикнул мне, чтобы не волновались и не заходили в дом, и исчез. Вызывали условным сигналом — не отзывается. Разрешите обследовать дом?

— Категорически запрещаю. «Зеленым» на помощь выходит отряд от Зухура. Вам немедленно возвращаться.

— Но…

— Никаких «но», — перебил лейтенанта Цветов, хотя отчетливо понимал, что с возвращением разведчиков положение Мартьянова, если он в опасности, значительно осложнится. Что же все-таки случилось в доме? Какое решение принял Мартьянов? Если бы разведчикам угрожала опасность, мог бы он смолчать? Нет-нет, Володя не тот человек, чтобы, имея возможность переговорить с Гребенниковым, не сообщил ему об этом. Скорее, он мог принять опасность на себя, лишь бы отвести угрозу от разведчиков и сарбазов. А может, так и было? В доме врача встречают люди Мирзы и…

— Какое выражение лица, интонация голоса были у «ноль-ноль третьего»? — вышел Цветов на связь.

— Был чуть возбужден, но не настолько, чтобы я за него разволновался, — ответил Гребенников.

— В дом не заходить, — повторил Цветов.

Эх, нет бы прийти приказу командира до того, как отправили Мартьянова! Словно кто-то тонко и умно рассчитал время до минуты и сыграл с батальоном, с Цветовым, с врачом злую, жестокую шутку.

Цветов посмотрел на листок блокнота, где им самим был записан приказ комполка.

— Немедленно связь с командиром! — стряхивая с себя оцепенение, начал действовать капитан. — Батальону — боевую готовность. Ко мне командиров всех подразделений. Передать Зухуру и Кариму мою просьбу срочно прийти сюда.

Сразу три человека — начштаба, дежурный и связист — бросились выполнять распоряжения комбата.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Мартьянов почувствовал воду. Она ударила широкой и сильной струей в голову, грудь. Затем он услышал голоса, едва пробивавшиеся до его сознания, и лейтенант не мог первое время даже отличить, где человеческая речь, а где шум воды. Хотел было открыть глаза и поймать ртом глоток влаги, но тут же подумал, что вода зальет его и второго возвращения к жизни не будет.

«Жив, — просто и легко думал Мартьянов. — Выходит, еще жив. Если сразу не убили, значит, я им нужен».

Вода перестала литься, и Владимир открыл глаза. Первое, что наметил для себя, — беречь силы. Цветов с Зухуром наверняка уже что-то предпринимают, еще не было случая, чтобы комбат не знал, что делать.

Сзади кто-то грубо схватил Владимира за плечи, по мокрому полу подтащил к стене, прислонил. Мартьянов огляделся.