— Нет! — решительно ответил Цветов.

— Не бойся, я не бью пленных, хотя часто очень хочется. Единственное, что я себе позволю, — это пригрозить веревкой. Умереть от пули или ножа у нас почетно, а вот души повешенных в рай не принимаются. Это очень позорная смерть для афганца, надо иметь сердце шакала, чтобы уготовить человеку такую смерть. — Карим помолчал, потом добавил: — Если знаешь, нашего первого президента республики Нур Мухамеда Тараки люди Амина задушили полотенцем, и именно с такой целью — опорочить перед людьми и богом его имя. Но нет, — Карим в последний раз глубоко затянулся, выбросил окурок в урну из артиллерийской гильзы, — мы еще именем Тараки будем города называть!

Василий кивнул: что ж, возможно, и будут.

В палатке Атикулла, с трудом шевеля разбитыми губами, давал показания Зухуру.

— Сколько у тебя сообщников в отряде?

Денщик назвал около десяти человек.

— Что приказал тебе во время последней встречи Мирза?

— Выкрасть Ахмада и переправить его в кишлак.

— Куда именно?

— В дом лекаря Тимур Шаха.

— Сколько у Мирзы людей?

— Около сотни.

За палаткой послышались торопливые шаги, и Цветов, ожидающий конца допроса на улице, увидел дежурного по батальону старшего лейтенанта Бурова.

— Товарищ капитан, — с ходу обратился тот. — Вас срочно на связь командир полка.

— Есть что от Гребенникова? — первым делом уточнил комбат.

— Мартьянов вошел в дом, оказывает помощь. Вокруг спокойно, — передал Буров доклад разведчика.

— Не спускать глаз с кишлака, связь держать постоянную, — напомнил еще раз Цветов.

Заглянув в палатку и извинившись перед афганцами, он вместе с дежурным заспешил к рации. Если на связи лично комполка, значит, что-то серьезное. Что? Так, сегодня среда, в 16.00 доклад в полк по обстановке, запрос продовольствия, горючего, боеприпасов. Но всем этим занимается начштаба. Что же тогда?

Цветов хотел задать этот вопрос дежурному, но раз Буров молчит, значит, тоже ничего не знает. Вот когда, оказывается, нервные клетки отмирают: тебя срочно вызывает командир, а ты не знаешь зачем.

— Я — «ноль девятый» лично, слушаю вас, — нажал тангенту Цветов, раскладывая на штабном столике карту, карандаши, блокнот, список-сведения по личному составу, другие документы, в готовности ответить на любой вопрос командира.