Он поперхнулся от дыма, закашлялся.

— А знаешь, чэго он молчит? Я тэбэ, Игор, открою тайну. В нашэм старом гараже, в одном боксе, ты прэдставляешь, что мой началнык строит? Супэрвэздэход. По своим чэртэжам…

— На пару, Гога, строим. Вдвоем, — отозвался издали Семен. — Если все пойдет нормально, мы сделаем принципиально новую машину. Должны сделать… Такой конструкции еще не было. Вернемся, Игорь, мы тебе покажем ее… Если все пойдет нормально, мы доведем до ума то, что не сумел я сделать давно. Когда работал в кабэ. Это долгая история. Потом расскажу… Сейчас с меня толку мало. Лучше вы поговорите. Только о чем-нибудь другом. А то я не вздремну — снова вмешаюсь…

Он не мог понять, как так неожиданно все тело охватил колючий леденящий холод. Лишь отвлекся на минуту от разговора, сдвинулся с места, чтобы размять затекшие ноги, — по спине словно ударило током. Остывшая, влажная от пота рубаха прижалась к пояснице, лопаткам. Он поежился… Было видно, что мороз хозяйничал в машине давно — на складках шарфа, повисшего у плеча, тускло поблескивал иней, на полу не таяли комки снега.

Временами, но с долгими перерывами оживал двигатель. Однако теплее ничуть не становилось. Гога пытался согреться, ложась грудью на мотор. И ничто, казалось, не могло оторвать его от этого места, от сна, в котором он моментально забывался, тяжело посапывая. Но через каждые полчаса или немного больше он неуклюже ворочался, сползая, на ощупь лез рукой к кнопке стартера. И так длилось очень долго.

Игорь сидел с закрытыми глазами, то впадая в дремоту, то приходя в себя. Уснуть он не мог. Только начинала сказываться усталость, путались мысли, клонилась голова, как вдруг в тело острыми иглами впивались задубевшие на морозе складки одежды, щека касалась осклизлого воротника, и он вздрагивал, весь прошибленный холодом. От железа вокруг, от изморози на брезенте тянуло такой тяжелой стынью, что не верилось, можно ли когда ее одолеть.

Но в этой заледенелой тишине, нарушаемой лишь свистом ветра, ясно слышались глубокие ровные вздохи двух здоровых мужчин, уставших от нелегкой работы.

А ветер все бился и бился без конца, как сорвавшийся с цепи большой глупый зверь. До рассвета было еще далеко…

Вдруг Игорь испуганно открыл глаза и почувствовал, как на лбу выступил пот: снаружи, оттуда, где бушевала пурга, ясно послышался стук в дверцу. Через несколько секунд он повторился, громче и настойчивей.

Проталкивая тугой комок в горле, Игорь хрипло выдавил:

— Эй, Гога… Слышь!

Затем, ухватив парня за плечо, начал лихорадочно трясти. Тот дернулся, плюхнулся в сиденье и машинально стал нашаривать кнопку стартера, чтобы прогреть двигатель. Игорь, крепко ухватившись вездеходчику в куртку, молча ткнул пальцем в занесенное окошко рядом с собой. И снова кто-то отчетливо забарабанил по борту. Теперь очнулся и Семен. Приподнялся на локтях, недоуменно осмотрелся.