Их беседу прервало появление Аполлона.

— Что-то происходит в греческом лагере, — с озабоченным видом сказал бог. — Посмотрите, как они там засуетились.

Эней и Парис встали и подошли к краю стены.

Действительно, греческий лагерь пришёл в движение. Все шли к берегу встречать чёрный корабль Одиссея. Уже издалека было ясно, что царь Итаки возвращается с победой: на носу корабля рядом с Одиссеем стоял рыжеволосый юноша, в котором все узнавали молодого Ахилла, а рядом стоял постаревший, но всё же неплохо выглядевший Филоктет с луком Геракла за плечами. Он уже успел побриться, причесаться и привести себя в порядок — на дикаря он больше не походил.

Одиссея встречали как победителя, а его спутников как героев, вернувших всем веру в победу.

— Нога — ерунда! — говорил Филоктету Агамемнон. — Стрелку ведь главное — чтобы рука была крепкая, а глаз точный. Ты как, за столько лет стрелять-то не разучился?

— Только лучше стал, — гордо ответил Филоктет и, наведя лук на стену Трои, пустил стрелу.

Парис упал, извиваясь от невыносимой боли. Эней бросился к нему, не понимая, что случилось, откуда прилетела стрела, ведь греки были слишком далеко для выстрела из лука.

— Ему уже ничем не помочь, — сказал Аполлон. — Это стрела Геракла. От яда лернейской гидры нет спасения.

Услышав эти слова, Эней тут же бросился к своему дому, велел слугам запрягать коней и сам помогал им. Когда колесница была готова, он вскочил на неё и помчался к подножию Иды, где когда-то пас стада Парис.

Доскакав до леса, он спрыгнул на землю и бросился в чащу.

— Энона! Энона! — кричал он.

— Чего надо? — ответила наконец лесная нимфа, выходя из-за дерева.

— Мне срочно нужно средство от яда лернейской гидры. Парис умирает!

— Какой Парис? — равнодушно спросила Энона. — Я знала одного Париса, мы с ним когда-то дружили, но его давно уже нет — он ушёл однажды в город и не вернулся. Есть ещё другой Парис, троянский царевич, но с ним я не знакома. Почему я должна ему помогать?

— Энона! Не время сейчас вспоминать старые обиды! Он страдает, он может умереть!

Нимфа пожала плечами:

— Страдает? Говорят, страдания возвышают.

Она отвернулась и ушла в чащу.

Не торопясь, она добралась до своего скромного лесного жилища, вошла в комнату, посмотрела на полку со снадобьями. Здесь было всё, что могло спасти жизнь человеку. Энона протянула руку к маленькому пузырёчку с бесценным средством от яда лернейской гидры. Когда-то она похвасталась этим лекарством Парису, а теперь он вспомнил о нём. Вспомнил много лет спустя не об Эноне, а об этом лекарстве. Вспомнил только тогда, когда ему стало плохо, и захотел, чтобы она избавила его от страданий. Он не вспомнил о ней тогда, когда страдала она. Теперь он умрёт, и она никогда уже больше его не увидит. Совсем никогда. Даже в царстве Аида они уже не встретятся, потому что бессмертной Эноне путь туда заказан.