Феон был с Константином – смотрел, как тот молится у гробницы своего отца в церкви Христа Пантократора, – когда вбежал солдат. Его шпоры звенели по каменному полу, нарушая тишину и, казалось, заставляя святых на фресках хмуриться еще сильнее. Феон отвел его в сторону, и когда запыхавшийся мужчина немного отдышался, выслушал необходимый минимум его сообщения.
Затем он подошел прямо к императору.
– Ваше величество…
– Новая атака?
– Нет. Ну, в каком-то смысле. Атака изнутри.
Феон пересказал донесение. Константин выслушал, кивнул:
– Я боялся этого. Насколько велика толпа?
– Несколько сотен человек. Но солдат говорит, что она растет с каждой минутой.
– Они остановятся в Амальфийском квартале, как ты думаешь?
– Нет. Они знают – все знают, – что за ним лежат венецианские склады, самые богатые в городе.
Константин повернулся, пошел к двери.
– Их нужно остановить. Если мы потеряем венецианцев… – Он сглотнул. – Я должен остановить их.
– Ваше величество, прошу вас.
Его голос остановил императора, заставил обернуться. Тихо, ибо рядом были другие люди, Феон продолжил:
– Вас любят, это правда. Но не все. Многие считают, что павшие на нас несчастья вызваны не только алчностью чужеземцев, но и проклятием Бога. Потому что мы покинули нашу святую церковь и заключили союз с Римом.
Константин хотел заговорить, но Феон поднял руку:
– Я так не думаю. Но бунт может обернуться по-всякому, и если какие-нибудь вожаки увидят вас, обвинят вас… – Он покачал головой. – Ваше величество, позвольте пойти мне. Если понадобится взять на себя вину, пусть ее возьму я.
Константин несколько мгновений смотрел на него, потом кивнул.
– Ты прав, как всегда,