– Дай мне мое!

Крик домохозяйки на форуме Быка стал голосом бунта. Люди выкрикивали его, когда били, грабили, ломали.

Они вышли на форум Феодосия. Улицы по другую его сторону вели к венецианским причалам и складам. Оказавшись на огромной площади, София сообразила с внезапным глотком свежего воздуха, что делает глупость. Пока здесь правит толпа, она никогда не отыщет свою дочь. Зато рискует в этих поисках жизнью сына.

– Такос! – крикнула она, потянув сына за руку, которую ни разу не выпустила. – Сюда. Мы должны…

Она старалась оттащить его влево, к безопасному краю. Но выходило плохо, вроде попытки плыть поперек весеннего прилива: на каждый шаг вперед ее сдвигали на два вдоль. Ее затягивали на площадь, к выходам на улицы и всему, что будет дальше, – бунтующей толпе, взломанным складам, избитым людям. София сопротивлялась, но тщетно, – когда все вдруг остановились. Она налетела на стоящего перед ней человека, обернулась. По толпе прошла рябь, люди останавливались до самого конца площади. Шум внезапно стих, вся толпа – как и она сама – замерла, переводя дух.

И тут раздался голос – тот, который она хорошо знала, громкий, повелительный.

– Расходитесь! – крикнул ее муж. – Расходитесь немедленно, или вам не поздоровится.

– Феон! – выкрикнула София, слово вырвалось, но его поглотил рев толпы.

– Дай мне мое! – орали люди все как один.

* * *

Странно, подумал Феон, всматриваясь сквозь поднятые копья его всадников и алебарды пехотинцев, что какая-то женщина узнала его, когда его лицо полускрыто забралом шлема, а он сидит на лошади позади высоких гвардейцев. На мгновение он встревожился тем, что собирался сделать, тем, что запомнят как его деяние. Потом улыбнулся. Хорошо, что они запомнят его имя, будут знать его, бояться. Если город устоит, когда все возлюбленные воины, стоящие сейчас на стенах, отложат свое оружие, – он будет рядом с императором, возвысившимся человеком, и город будет его бояться. Это лучше, чем быть неизвестным. И намного лучше, чем быть любимым. Если он собирается преуспеть.

Феон оглядел площадь. Пусть он в действительности не был военным, пусть всегда предпочитал Цицерона Цезарю, он выучил достаточно, чтобы устроить хорошую засаду. На всех улицах, ведущих с форума, блестели в два ряда наконечники копий. Свободным остался только тот путь, которым пришла толпа.

Феон посмотрел на вихри перед своими воинами. Мужчины и женщины рычали и скалились, как одичавшие псы, лица их искажали ярость и голод. Некоторые выкрикивали проклятия, другие твердили эту нелепую фразу: «Дай мне мое!» О чем они? Что принадлежит им? Ничего, ибо они просто городское отребье.