Феон дал им немного времени на то, чтобы одуматься и подчиниться приказу. Но никто не собирался этого делать. Напротив, передние ряды толпы, подпираемые людьми, которые продолжали протискиваться на площадь, были уже совсем близко и плевали в двойную шеренгу алебардщиков. Через пару секунд солдаты и толпа встретятся. Этого нельзя допустить. Феон протянул руку, постучал командира стражи по плечу.

– Пора, – сказал он.

– Поверх голов, мегас стратопедарх?

Феон улыбнулся. Обращение к нему как к военному нравилось ему столь же сильно, сколь нравилось «кин» в устах императора. И, как командир солдат, он должен принимать решения. Трудные иногда – хотя это, по правде говоря, было нетрудным.

– Нет. Не стоит тратить пули впустую.

Офицер прикусил губу, потом кивнул, отдал честь, обернулся к своим людям и выкрикнул приказы. Пешие и конные гвардейцы разошлись в стороны, а они с Феоном отвели лошадей назад. Наверное, передние ряды толпы решили, что им позволили пройти, потому что они с криками бросились вперед, но тут же замерли. Передние попадали, задние толкались – за шеренгами стражи стояли двадцать аркебузьеров: оружие лежит на вилке подпорки, упертой в мостовую, дуло смотрит на площадь, у замка тлеет фитиль.

– Огонь! – крикнул офицер.

Выстрел, подумал Феон, достаточно громок, чтобы его услышали на всей площади, громче даже их безумных выкриков. Краткий миг тишины разорвали вопли раненых, тех, кто не умер сразу, крики людей в следующих рядах, которые проталкивались назад. Дым заставил Феона закашляться, на мгновение закрыл вид. Помахав рукой, он увидел тела; злость на лицах превратилась в ужас.

– Вперед, – твердо скомандовал Ласкарь.

Стрелки отнесли свое дымящееся оружие в сторону; конные гвардейцы, пятьдесят человек, вновь выстроились двойной шеренгой, опустили наконечники копий и двинулись шагом.

Феон выхватил отцовский меч. Только для вида. Он не собирался показывать, насколько неумело обращается с ним.

* * *

– Такос! – закричала София.

Толпа оторвала от нее мальчика, словно они были в море, и его унесла волна. Она заметила его перепуганное лицо между двумя крупными, пихающимися мужчинами, потом они разошлись, а Такос исчез. Она снова закричала, попыталась пробиться назад, споткнулась обо что-то мягкое. Под ногами лежала женщина; она вопила от боли и вдруг умолкла – чей-то сапог наступил ей на лицо. София пригнулась, стараясь удержаться на ногах и увернуться от машущих рук, хотела броситься туда, где в последний раз видела сына. Кто-то сильно ударил ее локтем по уху. Внезапная боль и звон в ухе приглушили вопли людей. Приглушили, но не устранили. Она слышала ржание, фырканье, звон копыт по булыжникам. Толпа за ее спиной раздалась, и София увидела вставшую на дыбы лошадь; ее всадник поднял копье, ударил. Он был всего в десятке шагов.