– Папа! Папа! – закричал он.

Мальчик бросился к телу, зарыдал. София понимала, что на него эта ложь не подействует. Он уже навидался мертвых, на стенах.

Крики с вершины холма. Внезапно начал бить барабан, потом послышались удары дерева о дерево. Мужчины кричали ритмично, будто тянули канат. Не по-гречески.

– Такос. Такос! – резко произнесла София, привлекая его перепуганный взгляд. – Скорее! Нам нужно брать сумки и идти.

Мальчик снова отвернулся.

– Такос! – крикнула она, встряхнула его. – Мы должны идти, иначе все умрем.

София не знала, видит ли он ее сквозь слезы. Но Такос понял, встал, побежал к лестнице. София бросилась следом, таща дочь, которая все время пыталась вытянуть шею и посмотреть на тело. В комнате Афина собрала кожаные сумки, две схватила сама.

– А хозяин?.. – сказала она.

– Его нет, – ответила София, наклонилась за сумкой, все еще держа дочь. – Слушайте, – продолжила она, обращаясь ко всем. – Держитесь рядом со мной. Что бы ни случилось, не отходите от меня. Что бы вы ни увидели… – она сглотнула, – не останавливайтесь, не смотрите. И если судьба разделит нас… – женщина сморгнула набежавшие слезы, – вы найдете меня в знакомой церкви Святой Марии Монгольской. Да?

Такос и служанка кивнули. София повела их на улицу. У дверей она задержалась. Крики притихли. Возможно, турки нашли другой путь, хотя этот вел их прямо к сердцу города. Потом по середине дороги пробежал мужчина. Он все время оглядывался через плечо, спотыкался; лицо его было белым. Наконец мужчина исчез за углом.

– Глупый Ульвикул! Не буди папу!

София посмотрела вниз. Кот вышел из дома и теперь лакал из кровавой лужи рядом с подбородком Феона. Чуть ниже София увидела кончик синего флага, торчащий из-под дублета. Она наклонилась, но не за ним. Вражеский флаг защитит ее и детей не лучше, чем защитил ее мужа. Сейчас их спасет только вера.

– Святая Мать! – пробормотала София. – Защити моих детей. Спаси их, и я посвящу свою жизнь тебе.

Потом она схватила кота и протянула его сыну:

– Понесешь его, если сможешь.

Оглядела улицу. Крики и вопли – плач, ликование – были уже совсем близко. Скорее всего, подумала она, турки пойдут по главным улицам. Но есть переулки, в которые они пока не полезут. Один начинался почти напротив дома, и София повела своих туда, как раз когда с гребня холма начал спускаться отряд завывающих азапов.

Глава 36 Разграбление

Глава 36

Разграбление