— Самсон! Самсон Кумало! — врезался в их разговор чей-то резкий командный голос.

Обернувшись, Сэм увидел главного врача больницы — доктор Лейла Сент-Джон решительно шагала к нему по широкому коридору.

Из верхнего кармана белого халата торчал целый набор шариковых ручек, на шее болтался стетоскоп, квадратные роговые очки больше подходили мужчине, с тонких губ свешивалась сигарета. Из-под расстегнутого халата виднелись бесформенный бордовый пуловер и длинная индийская юбка яркой расцветки. На ногах были надеты зеленые мужские носки и открытые сандалии. Тусклые тонкие волосы, собранные в два хвостика, торчали над оттопыренными ушами. От отца, Роберта Сент-Джона, Лейла унаследовала неестественно бледную кожу, испещренную рубцами от юношеских угрей. На лице доктора застыло чопорное выражение, но глаза смотрели горящим взглядом прямо на Самсона.

— Блудный сын вернулся, — сказала она, крепко пожимая руку гостя. — И теперь наверняка дожидается возможности сбежать с моей лучшей операционной сестрой!

— Добрый вечер, доктор Лейла.

— Ты все еще на побегушках у твоего белого колонизатора? — спросила она.

Родезийское правительство отправило Лейлу Сент-Джон за политическую деятельность в тюрьму Гвело на пять лет — в то время там сидел также Роберт Мугабе, который теперь, находясь в ссылке, возглавлял освободительную армию ЗАНУ.

— Крейг Меллоу — родезиец в третьем поколении по отцу и по матери, так что никакой он не колонизатор. А еще он мой друг.

— Самсон, ты ведь образованный и очень способный человек. Вокруг тебя мир горит в горниле испытаний, история куется на наковальне войны. Разве тебе не стыдно даром тратигь данные тебе Богом таланты, позволяя менее способным людям вырвать из твоих рук будущее?

— Доктор Лейла, я не люблю войну. Ваш отец сделал меня христианином.

— Только безумцы любят войну, но что еще остается для того, чтобы разрушить непрекращающееся насилие капиталистической системы империалистов? Каким другим способом можно удовлетворить законные и благородные притязания бедных, слабых и угнетенных?

Она улыбнулась, заметив, как Самсон бросил беглый взгляд вокруг.

— Не беспокойся, здесь ты среди друзей. Настоящих друзей. — Лейла Сент-Джон посмотрела на наручные часы. — Мне пора. Я скажу Констанции, чтобы она как-нибудь привела тебя на ужин. Мы еще продолжим этот разговор.

Резко повернувшись, она торопливо зашагала к двойным дверям с надписью «Амбулаторное отделение», и потертые коричневые сандалии застучали по плиткам пола.

Самсон нашел свободное место на одной из длинных скамей возле амбулаторного отделения, где сидели больные, хромые, кашляющие, перевязанные и истекающие кровью люди. Резкий запах больничного антисептика словно насквозь пропитывал одежду и кожу.