Священник, провожая его до дверей кабинета, ответил:

— А если litis затянется на сто дней — вы что же, все сто ночей так и будете проводить в раздумьях? Ступайте домой, вам нужно отдохнуть. Завтра в девять утра начнется весьма рискованное действо; на карту поставлены достижения всей вашей жизни, а также ваше будущее. Помните, что сказал ваш отец перед смертью? «Лишь одно человек должен отстаивать до последнего вздоха — честь».

— Ради него я тоже обязан довести дело до конца. До встречи, Эудальд.

— Сегодня особенный вечер, — произнёс священник. — Обнимите меня, сын мой.

На прощание они крепко обнялись, и Марти направился к дверям Пиа-Альмонии, возле которых дремал привратник, сидя за столом с единственной зажженной свечой.

Ночь была теплой. Над городом сгустились тучи, угрожая скорым дождем. Марти свернул за угол, дошел до аркады Инфанта и, думая о предстоящем суде, до которого оставалось лишь несколько часов, вошел в нее. И тут его внимание привлекло нечто странное. Привыкший замечать все, связанное с его фонарями, он мельком отметил, что один фонарь отчего-то потушен. Вскользь подумав, что надо будет его починить, он продолжил путь.

Люсиано Сантангел, терпеливо ожидающий свою жертву, выглянул из-за угла. Затаившись в темноте, он наблюдал за ней, прижавшись к дверному косяку. Когда Марти показался в конце переулка, убийца напряг каждый мускул, приготовившись к броску. Правая рука крепче сжала костяную рукоять кинжала с двойным лезвием — любимое оружие никогда еще его не подводило. Пользуясь старинным приемом опытных охотников, он трижды глубоко вздохнул, медленно выпуская воздух из легких.

Бесшумная тень медленно, но неотступно кралась за жертвой. Убийца был в башмаках, обернутых мешковиной, и мог бесшумно и быстро подобраться к жертве. Эту тактику он использовал многократно, она никогда не подводила. Притаившись в тени, он выжидал, пока обреченный поравняется с ним, затем шел следом и, оказавшись у него за спиной, выхватывал из-под плаща кинжал с отравленным лезвием и наносил резкий удар меж ребер, прямо в сердце, всегда снизу вверх; когда же несчастный начинал заваливаться, убийца молниеносно перерезал ему горло, чтобы тот не успевал закричать.

И вот решающий миг настал. Как всегда, Сантангел пропустил человека вперед и выскочил из переулка. В два бесшумных прыжка он оказался за спиной у жертвы. Зловещая улыбка мелькнула на его губах, он предвкушал скорую награду, и серебристое лезвие сверкнуло в руке.

112    

112    

Littis honoris

В большом зале ратуши столпилось несметное число граждан. С самого раннего утра у дверей ратуши выстроилась длинная очередь, терпеливо ожидающая, пока двери откроются, чтобы успеть занять лучшие места. Дворяне и духовенство имели возможность пройти через боковые двери, но уже за два часа до начала слушаний все трибуны были забиты. Дамы надели лучшие наряды, соревнуясь друг с другом в роскоши и богатстве, словно пришли не на судебное разбирательство, а на гулянья. Здесь были великолепные блио, богато украшенные золотым и серебряным шитьем, дамасские береты, расшитые жемчугом и кораллами, всевозможные шляпки и чепцы, завязанные под подбородками кружевными лентами, кружевные мантильи и шарфы.