И поспешно бросился к покоям Жилет.

Герцогиня д’Этамп сотворила истинный шедевр отваги и женской хитрости. Она не только не сказала ни слова о своей ревности к Жилет (а король боялся этой ревности), но и выставила себя покровительницей их любви.

Отныне король не будет беспокоиться на ее счет. Отныне она станет законной любовницей и хозяйкой — хозяйкой снисходительной, закрывающей глаза на иные прихоти, потому что она для этого достаточно сильна!

* * *

Маржантину перенесли в ту дальнюю комнатку, которую занимала Жилет. Королевский хирург обнажил раненой грудь и осмотрел рану над правым соском.

Камер-дамы удалились с видом оскорбленной стыдливости. Жилет осталась. Она вызвалась даже помогать хирургу.

— Поднимите ей немножко голову… вот так… держите…

Жилет послушно поддерживала руками голову Маржантины, пока хирург промывал и перевязывал рану.

В это время Маржантина открыла глаза. Ее первый взгляд — смесь сомнения, бесконечного изумления и восхищения — был уставлен на Жилет.

— Бедная… — сказала девушка. — Как вы себя чувствуете?

— Хорошо…очень хорошо… — ответила Маржантина. — Еще никогда не было так хорошо…

Она продолжала пожирать глазами Жилет.

— Вот и готово! — сказал хирург. — Если спокойно лежать и не трогать перевязку, то я ручаюсь за скорое выздоровление.

Он ушел.

Жилет огляделась кругом и убедилась, что в комнате никого нет. Она заперла дверь и уселась рядом с Маржантиной.

— Где я? — спросила Маржантина.

— В замке Фонтенбло.

Дрожь сотрясла Маржантину.

— В замке… — прошептала она. — Да-да… В замке французского короля, так?

— Да, мадам.