Они пробовали делать квадрат из щитов на случай, если Сигурд будет ранен и им потребуется вывести его из схватки. Однако все понимали, что едва ли стоит тратить силы на такое построение. Ведь их отряд состоял из девятнадцати воинов – всего половина команды, – и если их окружат со всех сторон и им придется построиться квадратом, они будут обречены. Как ехидно заметил Солмунд, это будет последняя битва, о которых так любит рассказывать Хагал.

На шестой день после того, как они сожгли ярла Хакона и похоронили его воинов – и седьмой, после того, как сбросили его бесполезного сына со скал, – воины Сигурда уложили свои походные сундучки, собрались на гниющем причале возле «Морской свиньи» и «Морского ежа» и приготовились отплыть в Скуденесхавн.

Люди Осойро попрощались с женщинами и сказали, что вернутся со славой, или не вернутся совсем, и немолодые женщины приняли их решение с тихими слезами и удивительным достоинством. Впрочем, этого нельзя было сказать о двух постельных рабынях, липнувших к Свейну и Бьярни, точно моллюски к камням; они рыдали и умоляли не покидать их, что заставило мужчин покраснеть из-за насмешек друзей, которые всегда так вели себя в подобных случаях. Все заметили, что скамьи, где устраивались на ночь Свейн и Бьярни, вот уже несколько ночей скрипели больше других.

Потом Бьорн и Агнар Охотник подтащили за рога старого быка к скалам; Карстен тянул веревку, привязанную к шее, Хаук и Бодвар подталкивали животное сзади, а бык выгибал спину, чтобы казаться больше и всех напугать. Сигурд видел, что на мужчин и женщин это произвело впечатление – они посчитали быка достойным жертвоприношением, и юноша не пожалел о серебре, заплаченном крестьянину из маленькой деревушки. Яростное, сильное животное отчаянно бодалось, так что Бьорн и Агнар лишь с огромным трудом удерживали его, когда подошел Свейн с топором на длинной рукояти и нанес мощный удар тупой стороной по черепу быка.

Ошеломленное животное упало на колени. К нему тут же подошел Асгот с острым кривым ножом и перерезал толстые вены быка так, чтобы кровь стекала в чашу в руках Вальгерды. Алая жидкость пролилась на скалы, холодный воздух затуманился от жаркой крови, и Сигурду в нос ударил пьянящий запах. Чаша моментально наполнилась до краев, и Асгот с Вальгердой стояли в луже крови, часть которой потекла по скале, в море.

Понимая, что животное больше не сумеет причинить им беспокойства, Бьорн и Агнар отпустили рога; бык, громко фыркнув в последний раз, рухнул на землю, и его вытаращенные глаза закрылись. Асгот и Вальгерда встали на колени в алые лужи, и годи начал сгибать одну из передних ног быка, чтобы из раны на шее вылилось больше крови, хотя чаша в руках Вальгерды уже переполнилась, а руки стали алыми.