Шум битвы на ручье стих и лес молчал, когда Хай повел свой отряд вверх по дальнему склону. Тут были расставлены часовые, но они оказались невнимательны и замечали в лесу вымазанные сажей и грязью фигуры, только когда становилось слишком поздно.

Под плоской гранитной вершиной Хай опять подождал, прислушиваясь, чтобы не пропустить обещанный Ланноном отвлекающий маневр. Отдаленные крики и звон металла со стороны брода были почти не слышны из-за расстояния и холма, преграждавшего звуку дорогу.

Хай негромко сказал:

– Пора. Ну – разом.

Они выскочили из леса и ринулись на голую вершину. Хай легко бежал впереди, большими шагами, раскачивающейся походкой старого бабуина.

Когда он находился в двадцати шагах, царь венди почувствовал его присутствие, повернулся и посмотрел на Хая. Он выкрикнул предупреждение своим советникам, а Хай устремился к нему – так терьер вцепляется в горло льву. Два царских телохранителя хотели помешать ему, но Хай взмахнул топором, меняя в полете направление удара, и сначала убил одного, потом отрубил руку другому. Они упали, и Хай пошел брать царя.

Тот был огромен – больше Хаю, пожалуй, не приходилось видеть – с сияющей лилово-черной кожей. Мышцы на руках и плечах вздулись узлами. Вздулись и жилы на шее, уходящие к углам тяжелых челюстей. Голова – круглая, словно обточенный водой камень (без головного убора стало видно, что она совсем безволосая), черная, блестела, как полированная.

Огромный черный человек рявкнул, когда его копье просвистело в воздухе; его желто-карие глаза не отрывались от Хая. Он ударил снова, но Хай отпрыгнул, и острие просвистело мимо, а Хай сумел ударить топором по ребрам гиганта. Лилово-черная кожа разорвалась, на мгновение в глубине раны сверкнула белая кость, но ее скрыл поток хлынувшей темной крови. Царь взревел и начал рубить вьющего около него овода. Каждый следующий удар был все более размашистым и все менее точным, а Хай дразнил великана, выжидая удобной минуты, чтобы ударить. И эта минута наступила, Хай неожиданно оказался внутри кольца ударов копья. Он нацелился разорвать «пикой» бедренную артерию царя, чуть промахнулся, но царь упал на одно колено. Топор высоко взлетел, и Хай нанес смертельный удар по круглому лысому черепу припавшего на колено царя. Этот удар разрубил бы царя до груди.

– Во имя Баала! – крикнул Хай, опуская топор. И в полете повернул оружие. Потом он так и не сумел понять, что заставило его это сделать, но ударил не острой кромкой, а плашмя и при этом чуть придержал удар. Царь лишь упал ничком, без чувств, но череп не был пробит.