— Што? — спрашивает он.

— Ничего, — отвечаю я.

Беру бечевку из крапивы, наконечник и древко, и принимаюсь за работу. Сначала мои пальцы действуют неуклюже, медленно, но после пары собранных стрел все идет, как по маслу.

Джек приподнимает готовую стрелу, оглядывает ее со всех сторон.

— Когда бы я ни делаю стрелу, — говорит он. — Я смотрю на нее внутренним зрением... как она вылетает из лука... звенит в полете, направляясь к цели, прямая и точная.

— И я так же, — соглашаюсь с ним.

Наши глаза встречаются на мгновение. Мы улыбаемся. А затем поворачиваем головы, оглядывая сделанное, и еще более рьяно принимаемся за работу.

— Известно ли тебе, — продолжает он, — что каждый раз, когда ты что-либо делаешь, в любое время, частичка твоей души переходит в твою работу?

— Нет, — говорю я. — Этого я не знала.

— Ну, так вот, это правда. И значит... ты должна быть уверена, что это будет лучшая часть тебя, а не худшая.

— Кажетца, чуть раньше я уже потратила свою самую последнюю частичку хорошего, — откликаюсь я.

— Как и я, — соглашаетца Джек.

Он дарит мне свою кривоватую усмешку, и мое сердце ухает вниз.

— Извини, — говорю я.

— За что? — спрашивает он.

— Ну, за то што была такой... ну знаешь... такой...

— Неблагодарной? — подсказывает он.

— Ага, — говорю я.

— Раздражительной?

— Наверное.