— За что? Он у меня хороший!

— Никто не отрицает. Мы ему высказали кое-какие свои взгляды на семейную жизнь.

— Бесполезно. У него свои убеждения, его не переменить.

— Почему же бесполезно? Он за голову схватился тогда и сказал: «А правда, я несколько раз обещал ее встретить и не встречал вечером после занятий кружка. Сегодня обязательно пойду. Уж больно сильную стружку вы с меня в четыре руки сняли».

— Так это вот почему он тогда меня встретил…

— А ведь Алешенька не поверил. «Миша, — говорит он, — искренне решил ее встретить. Но его же будто магнитом днем и ночью притягивает вокзал. Ну вот, он туда заглянет на минуточку, задержится на полчаса, а пробудет часок-другой. Пойду я ее встречу, скажу, что Миша просил меня это сделать».

— И вы его отпустили, Анна Максимовна?! Вы разве не боитесь за Алешу, за Алексея Глебовича? Такой интересный обаятельный мужчина.

— Боюсь, ревную. Но стараюсь ему и вида не показать. В ревности — всегда чувство собственности. И в самом деле, хороша бы я была, если бы вслух приревновала его, скажем, к вам.

Нина сделала вид, будто обронила ложку и нырнула под стол, скрывая свое лицо, — его заливала краска.

— Ложечку уронили?

— М-да…

— Помочь? — и Анна Максимовна наклонилась, из-за кромки скатерти заметив пунцовый подбородок и красную шею Нины.

— Нашла! — Нина встала и пошла на кухню. — Сейчас только сполосну ее. — На кухне она сполоснула лицо холодной водой, вернулась внешне успокоенная.

— Так если бы я его начала ревновать, я бы его оттолкнула. Верность закрепляется чувством любви, а не чувством долга. Я верю Алеше. Он — мне. Признаюсь вам, однажды на курорте приглянулась я одному солидному профессору. Уж что он нашел во мне, не знаю. Честное слово, не дала никакого повода… Да и я себе цену знаю. А он вдруг с предложением: «Будьте моей женой. Я такую искал столько лет. Детям будет со мной хорошо. Я люблю детей. А дети любимой женщины будут и моими любимыми детьми». И все это не флирт, а всерьез. Он человек солидный. О нем и в газетах пишут. А в семейной жизни ему не повезло.

— Ну а вы?

— Да Алеша никогда и не узнает об этом случае. Я тому профессору сказала мягко, чтобы не обидеть, «нет». Были и еще случаи. А сколько искушений, думаю, у Алексея. Но как бы призрачна ни казалась вера, только вера, только она одна помогает в разлуке.

— А ко мне вы своего мужа ревнуете? — неожиданно, помимо воли вырвалось у Нины. И она сама оцепенела от собственного вопроса. Концы пальцев похолодели, холод пошел по ногам, по спине. Губы стали ледяными.

Анна Максимовна шарила рукой по груди, точно не могла продохнуть, не в состоянии нащупать медальон. Наконец пальцы коснулись янтаря, побежали по цепочке к горлу, растерли горло. И Анна Максимовна хрипло ответила, не решаясь встретить взгляд Нины: