Ухов не торопился с решением. Но он присматривался к Федору, видел его волнение. Заметил и то, что молодой сотрудник охвачен какой-то новой, ранее незнакомой ему, его начальнику, решимостью, решимостью осмысленной. Это был порыв. И Ухов не хотел тушить его своими сомнениями.

— Федор Тихонович, ты пока делай, что наметил, — по обыкновению, просто и буднично посоветовал он. — Что касается срока твоей работы, так ты знай: если возникнет необходимость продлить его, мы что-нибудь придумаем.

Федор вернулся к себе. Пожалел, что ни Колмакова, ни Паклина на месте не было: он хотел посоветоваться с ними. Но и сидеть без дела не мог.

Через час Федор приехал в автомастерские, где работал зять Бердышева-Кашеварова Петр Зырянов. Тот, увидев Федора, казалось, не удивился его появлению. И тогда Федор заговорил с ним просто:

— Я насчет Бердышева к вам.

— Понимаю, — коротко ответил Зырянов.

— Вы когда женились? — спросил Федор.

— А что? — почти растерялся Зырянов. И стал подсчитывать: — Так… Девчошке у нас двенадцать годов… Значит — тринадцать. Выходит — в двадцать шестом.

— Да я не о том… — Федор тоже смутился немного. — Когда вы познакомились с Бердышевым? На свадьбе?

— Нет. Там только тетка была.

— Из Шадринска?

— Нет, из Долматово.

— А когда увидели впервые Бердышева?

— У нее же. Он объявлялся там года через два после нашей свадьбы. Говорил, в Троицке живет, за Челябинском где-то. На элеваторе робит.

— Слушайте-ка, — решил Федор, — поедем к вашей жене. Она дома?

— Где ей быть? Поехали, раз надо, — согласился тот. Спросил: — А бригадир что скажет?

— Не беспокойтесь.

Когда шел этот разговор в автомастерских, в кабинете Славина сидел Ухов.

— Понимаешь, Иван Алексеевич, — говорил Славин, — эти четыре месяца для Григорьева были началом. Уж если говорить правду, он ведь по указочке ходил. И вот встретился: перед ним — враг. Думаешь, это просто для него: вот так, лицом к лицу? — Славин вздохнул. — Спрошу тебя: ты помнишь, когда сам-то первый раз взволновался?

— Было, — отозвался Ухов.