И вот эти грабежи… Уже четыре случая, и никаких концов, хотя Федор после получения сигналов бросал все дела, чтобы начать расследование по горячим следам.

В одну из ночей Алексей Колмаков, дежуривший у телефона, разбудил Федора в его кабинете. В оперпункт пришел незнакомый мужчина. Он был явно напуган.

— Я начальник воинского маршрута, сопровождаю от Новосибирска, — представился он. — В моем составе вагон вскрывают.

— Кто? Где?

— Мужчины в телогрейках. На моих глазах начали, наверное, полчаса назад…

— А вы где были? — рассердился Федор, сдергивая шинель с вешалки.

— К вам бежал…

Вскоре Федор и начальник маршрута подошли к вагону, с которого была сорвана пломба. Откатили дверь. Федор залез в вагон, осветил его карманным фонариком, увидел тюки солдатского сукна. Свободным оставался квадрат около двери, где стоял Федор.

На этот раз Федор уцепился за кражу сразу. На снегу были видны следы: грабители тащили тяжелые тюки волоком. След этот привел к дороге, которая шла внизу рядом с железнодорожной насыпью. Возле дороги след был истоптан, по на нем четко выделялся еще и санный след. Стало понятно, что отсюда грабители увезли краденое на санях. Было ясно и то, что по этой дороге тюки можно было увезти только в поселок частных домов, так как дальше дороги вообще не было.

Когда Федор расспрашивал сопровождающего маршрут, тот сказал, что у одного из грабителей он заметил ключ, похожий на такой, с каким ходят водопроводчики. Из этого Федор сделал предположение, что грабители были из числа вагонников.

В конце концов это так и оказалось.

Один из сменных мастеров вагонного депо — Плешков — организовал преступную группу из одиннадцати человек. Это они совершили кражи из воинских эшелонов, которые ему раскрыть не удалось. Плешков вовлекал людей в грабежи по-разному. Одного припугнул разоблачением в попытке кражи имущества у эвакуированных, другого приручил частыми и бесплатными угощениями с водкой, некоторых опутывал долгами: денег у Плешкова было достаточно, потому что краденое сбывалось на рынке. А крали много…

Учитывая всеобщее возмущение железнодорожников, Плешкова и его сообщников судили показательным судом.

…А в феврале случилось более серьезное…

Вечером в оперпункт буквально влетел растерянный начальник линейного отдела в сопровождении не менее встрепанного милиционера.

— Федор Тихонович! — начал он с порога, забыв поздороваться. — Беда! Без вашего вмешательства не обойтись. Хотел в военную комендатуру броситься, но вы ближе…

Его торопливый рассказ действительно не сулил ничего хорошего.