— Что у вас там происходит? — возмущенно прокаркал Туоно, не осмеливаясь приблизиться к заграждению и уж тем более высунуть оттуда свой любопытный нос. — Эй, кто-нибудь скажет мне, в чем дело? Куда подевался караул?

Его проигнорировали самым бессовестным образом, и, покинутый всеми, он агрессивно ударил ногой по алюминиевой супнице, так что она отлетела в дальний конец камеры, после чего рывками высвободился из пиджака, в котором становилось жарко.

А Клеопатра чувствовала себя так, словно ее исполосовали ножом; груз обиды клонил голову к земле. И вдруг к этой тяжести добавилась тяжесть гораздо более ощутимая: что-то горячее мягко опустилось на шапку черных, как смоль, волос и припекло кожу под лопаткой.

— Прости мне мою импульсивность, — проникшись ее страданием, проговорила Джулия. — Ты столько сделала для меня, а я… Тошно жить с таким характером, вот уж поверь!

Плечи африканки дернулись последний раз, рыдания стихли, и через несколько долгих минут она чинно распрямила спину, не зная, то ли улыбнуться, то ли вновь удариться в слезы. Ее голубые глаза подернулись туманом, губы подрагивали, и весь облик живо напоминал одну из картин Эжен Делакруа с изображением сиротки на кладбище, за исключением, разве, того, что сиротка была светлокожая.

— Значит, ты не злишься? — слабым голосом спросила Клеопатра.

— Злюсь?! Да это на меня следует гневаться! Сколько я непотребства нагородила! Уж и сама не припомню. Так стыдно! Но признайся честно, вы с Моррисом не…

— За кого ты меня держишь?! — изогнула брови негритянка. — До этого дело не дошло. А если б и дошло, я бы тотчас наложила на себя руки. Этакого позора вольным жителям Кении не стерпеть!

Туоно подглядывал за ними, насколько позволяла неостывшая решетка, и подслушивал с немалым интересом.

— Вот теперь моя душа спокойна, — сказала Джулия. — Иди ко мне, сестренка! Ты вела себя, как истинная героиня! Как шпион в стане врага. Да ты и была, по сути, шпионом.

Прорицатель-сикофант, который в принципе не выносил сантиментов, искривился, фыркнул, и, опомнившись, принялся звать охрану. Мало того, что девчонка нежничает с его «добычей», так она, по-видимому, собирается еще и удрать!

— Клео, не забыли ль мы о нашем старом друге? — спросила Венто, плутовато скосив глаза в сторону соседней камеры, обитатель которой топал ногами, надрывал глотку — в общем, вел себя отнюдь не благопристойно.

Клеопатра оценивающе оглядела погнутую шпильку для волос, не разжимая зубов, сказала: «Сей момент!» — и приступила к вскрытию замка. После всего, что ей пришлось пережить по вине Туоно, на ее непредвзятое отношение нечего было и рассчитывать. И дверь она отворила «ясновидцу» лишь затем, чтобы обрушить кулак на его плешивую макушку.