Но Люси не «отбыла». Да что там! Даже не поранилась! Видно, в рубашке родилась.

— Что за…! — выругался Моррис, осматривая свою винтовку. — Они что, издеваются надо мной?! Я же выпустил в них целую обойму!

«Великая гора, это ж ведь невидимый щит! — подумала кенийка, пошевелив затекшей ногой. — Их и не задело совсем!»

Главаря мафии, как оказалось, из седла выбить было проще простого. Он сделался красным, точь-в-точь, как бархатная гардина в будуаре, где отбывала заточенье помощница Актеона. Мочки его ушей порозовели, а из ноздрей — Клеопатра могла утверждать наверняка — с шипением вырвались струи пара. Он постучал по прикладу, он проверил прицел, он заглянул для надежности в дуло. Мистика!

— Вот вы! Да, вы! — дрожащим пальцем указал он на Джулию и Кристиана, которые, преисполнившись нежности друг к другу, сплелись на прощанье, как две виноградные лозы. — Вы должны были упасть навзничь! Изойти кровью!

— Навзничь? — недоуменно переспросил Кимура. — Зачем? Нам и так хорошо.

Джулия не удержалась и прыснула со смеху. Их палач был поистине смешон в своем замешательстве, а Люси, которая взирала на его беспомощные действия с видом утопленницы, не придумала ничего оригинальнее, чем сообщить, что он взял холостые патроны.

— Холостые?! — взревел Дезастро, покрываясь багровыми пятнами. Да я же собственноручно… Ах ты, дрянь этакая! Ты приносишь мне одни неудачи. А ну, пошла вон!

Не дожидаясь, пока он подымет камень, универсальное оружие питекантропов и австралопитеков, Люси, всё еще со связанными за спиной руками, предпочла ретироваться. Позор, который она пережила, выскочив на зону обстрела, точно тролль из табакерки, был сравним разве что с позором певца, с треском провалившего выступление. Пережила! Вот, что ранило ее самолюбие больнее всего. Теперь ей уж не лечь с Кристианом в одну могилу. А с другой стороны… По зрелом размышлении, она решила, что мертвецам в их сырых могилах не очень-то и комфортно, и фраппе с пастакьей там не достать. Жизнь, как ни крути, поприятней будет.

«Эх, — сказала себе Люси, распиливая веревку при помощи обнаруженного на земле перочинного ножика, — узнает у меня Моррис, почем фунт лиха. Я ему теперь в кошмарах сниться стану. Ой, наплачется!»

Однако, когда наутро она переступила порог его резиденции с непоколебимым намерением расквитаться с ним за убийство Кристиана, выяснилось, что ни о каком убийстве и помину нет, а человек-в-черном вместе со своею ученицей преспокойно отчалил в час пополуночи. Вид у Морриса при этом объяснении был столь жалок, что у Люси дрогнуло сердце. На такого и замахнуться совестно.