Но когда шаг этот привел к неизвестному порогу, шарфюрер заколебался. Еще дома, в казарме, он обдумал все и спрятал пакет подальше — освободил этим самым себя от улики. Пусть теперь его заподозрят в чем-либо: он просто навещает продавщицу сигарет. Может шарфюрер разрешить себе такую вольность в оккупированном городе, тем более, что Лилли сама пригласила его в гости!

Аннета долго не возвращалась. Впрочем, ему не нужна была продавщица сигарет, он ждал таинственного незнакомца, который передал записку через гарсона кафе. «Аист» хочет с ним говорить. Говорить немедленно.

Он был не слишком умен, этот шарфюрер, оказавшийся в домике на окраине Нима, иначе догадался бы, что его проверяют. Такая мысль, правда, появилась у «аиста» через некоторое время. Вслушиваясь в тишину, он уловил какие-то звуки — не то шорох, не то шепот, даже скрип двери. Видимо, по комнатам бродила Лилли и с кем-то разговаривала и, надо полагать, не улыбалась больше. Незачем ей улыбаться — она рассказывает о госте, одетом в мундир эсэсовца, рассказывает этому, самому главному, который писал записку и назначил свидание шарфюреру. Сейчас он появится. «Аист» напрягся в ожидании…

Не появился никто. То есть главный не появился. Вошла Аннета со свертком, непонятным свертком — какая-то коробочка, обернутая в газету и обвязанная тесемкой. Не тяжелая коробочка — продавщица несла ее легко, как комочек ваты.

— Сигареты, — сказала Аннета и мило, как прежде, улыбнулась.

«На какой черт мне сигареты! — рассердился шарфюрер. — Я пришел не за этим!» Но сверток взял и кивнул благодарно хозяйке, словно испытывал величайшее удовольствие…

— Все? — спросил он.

Аннета показала пальцами сумму, которую намеревалась получить. И была эта сумма весьма приличной.

«Одурачили! — вздохнул «аист». — Одурачили как последнего барана. У меня и денег таких с собой нет…» Он с явным огорчением полез в карман и, пошарив, извлек несколько мелких купюр.

Улыбка с лица Аннеты не исчезла, хотя «аист» на это рассчитывал. Продолжая мило, с лукавством поглядывать на несуразно длинного шарфюрера, она приняла деньги и сказала:

— Немецкий офицер может курить подарок Лилли.

«Подарок! Мне вовсе не нужен твой подарок, — зло сверкнул глазами «аист». — Мне нужен тот, кто позвал сюда». И шарфюрер решительно шагнул к двери, только что захлопнувшейся за Лилли.

— Нет! — запротестовала она.

Рука ее преградила путь шарфюреру, и была эта рука, при всей своей миниатюрности, крепкой и упрямой. Она далее оттолкнула «аиста».

— Кто там? — требовательно спросил шарфюрер.

— Я одна, — ответила Аннета.