Вокруг него уже стали слышаться насмешки и оскорбительные словечки, когда вдруг он вышел из-под темных сводов и оказался на лестнице, спускавшейся к площади. В лицо ему ударили ветер и солнце.

И тут же из двадцати тысяч грудей вырвался крик – крик гнева, грозный рык, вопль ненависти. Солдат охраны тотчас же сбили с ног и разбросали в разные стороны, сотни рук подхватили Фулона и потащили в угол площади, где высился роковой фонарь, это омерзительное и жестокое орудие народного гнева, который толпа называла правосудием.

При виде этого зрелища стоявший у окна Бийо закричал, выборщики пытались подбодрить солдат, но те уже были бессильны что-либо сделать.

Лафайет в ужасе выскочил из ратуши, но не смог пробиться даже сквозь первые ряды толпы, громадным озером заполнявшей пространство между ним и фонарем.

Забравшиеся, чтобы лучше видеть, на каменные тумбы, окна, выступы зданий, на любые, бывшие в их досягаемости возвышения, зрители пронзительными криками поддерживали возбуждение в актерах этого жуткого спектакля.

А те играли своею жертвой, как стая тигров играла бы беззащитной добычей.

Палачи уже начали ссориться из-за Фулона, но в конце концов поняли, что, если они желают насладиться его агонией, им следует распределить между собой роли.

В противном случае он просто будет растерзан на куски.

И вот одни подняли Фулона с земли; несчастный был уже не в силах даже кричать.

Другие, сорвав с него галстук и изодрав одежду, накинули ему на шею веревку.

Третьи, взобравшись на фонарь, перебросили через него эту веревку, уже впивавшуюся в шею бывшего министра.

На какой-то миг Фулона подняли высоко вверх и с веревкой на шее и связанными за спиной руками продемонстрировали толпе.

Затем, когда толпа вдоволь натешилась зрелищем жертвы и нарукоплескалась, прозвучал сигнал, и бледный, истекающий кровью Фулон взвился под железную поперечину фонаря под свист и гиканье, которые были еще страшнее смерти.

Все, кому до сих пор ничего не было видно, могли теперь созерцать раскачивающегося над толпою врага народа.

Но тут раздались новые крики: теперь уже нападали на палачей. Почему это Фулон умер так быстро?

Палачи пожимали плечами и лишь указывали на веревку.

Веревка была старой, ее волокна лопались у всех на глазах одно за другим. Отчаянные судороги бившегося в агонии Фулона довершили дело, веревка в конце концов порвалась, и полузадушенный Фулон рухнул на землю.

Оказалось, это был лишь пролог к казни, бедняга побывал лишь в преддверии смерти.

Несколько человек бросились к приговоренному, но он лежал тихо и убежать не мог: падая, Фулон сломал себе ногу ниже колена.