Аббат шагнул вперед, теребя ключи, которые по старой монастырской привычке носил на поясе.

– Нет! Тысячу раз нет! – воскликнул он. – Оружие мне не принадлежит, я дождусь приказа от своего господина.

– Эх, господин аббат! – вздохнул мэр, не в силах скрыть упрек.

– Это бунт, – сказал Себастьен священнослужителю, – берегитесь, дорогой учитель.

– Tu guoge![229] – прошептал аббат Фортье, жестом Цезаря набрасывая на лицо край сутаны.

– Полно, господин аббат, полно, – сказал Питу, – не беспокойтесь, оружие послужит на благо отчизны.

– Замолчи, Иуда, – возразил аббат. – Ты предал своего старого наставника, почему бы тебе не предать и отчизну?

Питу понурил голову: его нещадно мучила совесть. Он вел себя как искусный начальник, но не как благородный человек.

Однако, потупившись, он увидел в сторонке двух своих подчиненных, которым, судя по всему, было досадно, что у них такой нерешительный командир.

Питу понял, что теряет влияние: его авторитет пошатнулся.

Гордость придала сил доблестному солдату французской революции.

Итак, он поднял голову и сказал:

– Господин аббат, как бы я ни был предан своему старому наставнику, я не собираюсь безропотно сносить подобные оскорбления.

– А, ты выучился делать комментарии? – парировал аббат, надеясь обезоружить Питу насмешками.

– Да, господин аббат, я выучился комментировать, и сейчас вы убедитесь, насколько справедливы мои комментарии, – продолжал Питу. – Вы зовете меня предателем, потому что отказались выдать мне оружие, которое я просил у вас добром, с оливковой ветвью в руке, а нынче я пришел отнять его силой, вооруженный правительственным приказом. Что ж, господин аббат, лучше пусть покажется, будто я предал свой долг, чем протянул вместе с вами руку контрреволюции. Да здравствует отчизна! К оружию! К оружию!

Мэр кивнул Питу точно так же, как до того кивал аббату, приговаривая:

– Очень хорошо! Очень хорошо!

И впрямь, эта речь словно громом поразила аббата, а всех остальных привела в неистовство.

Мэр потихоньку скрылся, приказав помощнику остаться.

Помощник тоже рад был бы ускользнуть, но отсутствие обоих представителей муниципалитета наверняка было бы замечено.