– Да.

– Ты знала, что он хочет совершить это ужасное преступление?

– О, нет! Клянусь тебе – нет. Я обожала его. Я жила вместе с ним. Он был игроком, и каждый вечер уходил, возвращаясь поздно ночью. Мы не были бедны, хотя случались и такие дни. Зато в течение десяти-двенадцати дней мы жили широко.

– Чем он занимался?

– Ничем. Он играл. Один раз он не смог ничего выиграть, и нам пришлось все заложить и продать. Наконец наступил день, когда у нас ничего не осталось. Измученная этой жизнью, я рассердилась, но он успокоил меня, сказав, что через несколько дней мы разбогатеем. Через три дня он вернулся домой, около четырех часов утра. Я уже лежала в постели, но не спала. Я не задувала свечку, так как хотела с ним поговорить серьезно, когда он вернется.

Когда он вошел, я была озадачена. Он был бледен и взволнован. Его лоб был покрыт потом, а сам он дрожал.

Он удивился, увидев, что я не сплю так поздно и хотел улыбнуться, но у него ничего не вышло. Он был совсем не похож на себя. «Почему ты до сих пор не спишь?» – спросил он прерывающимся от волнения голосом, стараясь казаться спокойным. «Я ждала тебя». – «Для чего?» – с беспокойство спросил он, нахмурив брови. «Чтобы сказать тебе, что мне надоела такая жизнь, и я хочу порвать с тобой». – «Зачем?» – «Я не могу переносить нищету». – «И это все?!» – спросил он и засмеялся. «Да, наша жизнь должна измениться». «Милая Нисетта, – сказал он, смеясь, – ты хочешь, чтобы наша жизнь изменилась? Ты хочешь денег? Твое желание будет исполнено».

Тут он опустил руку в карман, достал оттуда пригоршню золота и бросил на постель. Блеск золота привел меня в восторг. Он принес около десяти тысяч франков золотом и около двадцати тысяч купюрами. «Где ты все это взял?» – «Э-э, – отвечал он мне, – счастье не всегда постоянно». – «Ты все это выиграл?» – «Даже больше». – «Это невозможно». – «Я проигрывал уже долгое время. Должен же я был когда-нибудь отыграться». Я была в восторге.

Он лег спать и сразу уснул, но сон его был беспокойным. Он бредил, защищался от кого-то. Я заметила на его рубашке капли крови. Так как он вдруг закричал во сне, то я его разбудила. Он выпрямился и с ужасным видом спросил: «Я что-нибудь говорил?» «Нет», – ответила я. Он вздохнул с облегчением и еще раз спросил: «Так я ничего не говорил?» – «Почему ты об этом спрашиваешь?» – «Потому, что мне снился ужасный сон». – «Что с тобой?» – «У меня лихорадка».

Тогда я встала и приготовила ему согревающее питье. В течение многих ночей его сон был беспокоен. Каждое утро, встав, он набрасывался на газеты. Так как мне рассказали об убийстве на улице Дам, то однажды вечером я заговорила о нем. «Почему ты мне это рассказываешь?» – спросил он, побледнев. «Потому, что это напечатано в газетах». – «Вы, женщины, верите всему, что печатается. Это просто утка», – с гневом сказал он. В гневе он был ужасен. Поэтому я сразу замолчала. К тому же я придавала слишком мало значения тому, что рассказала, но не могла забыть его странного ответа и беспричинного гнева.