– А ты знаешь, что он никогда не был аббатом?

– Да, я знаю его с того времени и виделась с ним очень часто.

– Он был твоим любовником?

– Да, три или четыре года, но это уже не имеет значения.

– Я тебя не понимаю.

– Я сейчас объясню. Его зовут «Аббат Пуляр» по имени одного расстриженного аббата из Латинского квартала, но это не его настоящее имя.

– Я знаю. Его зовут Рауль де Ла-Гавертьер, – сказал Поль.

– Нет, этим именем он называется только в клубах и у кокоток.

– Так каково же его настоящее имя?

– Андре Берри.

– Андре Берри? – вскричал Поль. – Что ты мне рассказываешь?!

– Что с тобой? – спросила Нисетта, удивленная тем впечатлением, которое произвели на Поля ее слова.

Панафье был озадачен. До сих пор он не мог объяснить себе причины, которая заставляла братьев хранить тайну и не выдавать правосудию виновного. Он находил удивительным, что они не пользуются случаем исполнить волю отца, так как они повиновались завещанию казненного. Они, кредиторы эшафота, найдя виновного, должны были принудить его сознаться в преступлении, но не мстить ему. Но Панафье, от имени своей названной матери, и Эжени Герваль – от своего собственного имени – могли предать негодяя правосудию.

Теперь же он понимал, что братья не согласились на это, потому что, заглаживая одно несчастье, они должны были сами вызвать другое. Они бы спасали имя отца, предавая позору имя сестры.

Понятно, что произнесенное Нисеттой имя Андре Берри произвело на Панафье такое сильное впечатление, что, несмотря на всю свою сдержанность, он не смог скрыть его.

– Ты знаешь Андре Берри? – спросила Нисетта.

– Ты задаешь мне бессмысленные вопросы, – поспешно ответил он. – Если бы я знал его, то мне не нужно было бы встречаться с тобой и узнавать о нем. Просто удивительно, что есть человек с тремя разными именами: аббат Пуляр, Рауль де Ла-Гавертьер и Андре Берри.

– Последнее имя настоящее.

– Каким образом ты спаслась от него?

– Я тебя не понимаю.