– Это случилось, – услышал я продолжение, – когда четвертая рота несла караульную службу. Клочков обходил посты и секреты. Дело было ночью. Клочков обнаружил одного командира отделения, который будто бы уснул в секрете и пропустил диверсанта. Весь в гневе, превышая полномочия и власть, Клочков вытащил свой наган… Когда всё это стало известно начальству, было назначено следствие. Мы с командиром полка просили генерала не судить Клочкова, а ограничиться другими мерами. В конце концов Панфилов нас поддержал, дело было прекращено. Я и Капров имели серьезнейший разговор с Клочковым, сделали ему серьезное внушение.

Да, Клочков не терпел разболтанности – это я узнал, когда знакомился с его ещё довоенной жизнью. Здесь, на фронте, нарушение дисциплины привело к тому, что прошел диверсант. Это, конечно, не оправдывает, но объясняет проступок Клочкова.

Мухамедьяров продолжил свой рассказ:

– Все замечания и указания, советы стал воспринимать с большой серьезностью. Был всегда исполнителен и аккуратен, всегда все распоряжения и приказы исполнял точно и своевременно, но сейчас это виделось более отчетливо. Проявлял при этом полезную инициативу. Не раз Капрову и мне приходилось давать ему специальные задания по разведке или, например, по доставке пленных или документов противника. И мы всегда были спокойны и уверены в том, что задание будет выполнено им точно и в срок.

Наступили грозные дни обороны столицы. Поступил приказ – срочно перебросить дивизию к Москве.

«…Создана, наконец, предпосылка к последнему огромному удару, который ещё до наступления зимы должен привести к уничтожению врага… Сегодня начинается последнее большое, решающее сражение этого года» – это слова из приказа фюрера, который зачитывается во всех ротах противника. Разработка операции «Тайфун» закончена. Фашистская газета «Фолькишер беобахтер» крикливо вторит: «Исход похода на Восток решен… Последние боеспособные дивизии Советов принесены в жертву… Военный конец большевизма!»

В начале второй недели октября 316–я дивизия после недолгого марша погружается в эшелоны. На подступах к столице уже всё кипит и грохочет. Великая битва за Москву началась.

Казалось, совсем недавно 316–я ехала по той же дороге. Клочков тогда писал жене и дочери: «Сегодня вечером будем в Москве… Враг совсем близко… Хочется – чертовски – побить паразитов… Дождь шел всю ночь».

Спустя месяц с небольшим – ещё одно письмо. Тоже жене и тоже о чувствах солдата, преисполненного сознания высокой ответственности за судьбу Родины: «Двинулись на Москву. Идет осенний дождь. Погода неважная… Настроение у каждого боевое… Нам выпала почетная задача – не допустить врага к сердцу нашей Родины – Москве. «Смерть Гитлеру!» – у каждого на устах…» – так писал генерал Панфилов.