Пусть жестокая и безжалостная, но от этого только еще более убедительная. И не согласиться с ней было нельзя.
Но и торопиться с заключениями тоже пока не было необходимости.
— Вы можете ответить мне на один несущественный вопрос? — сказала она.
— Именно?
— Зачем вы захватили с собой в тайгу наручники? Или они входят в обязательный ассортимент оборудования каждого шпиона, как, например, подложный паспорт?
— Это не наручники, — ответил Липатов сдержанно, — это крепежные кольца от парашютного мешка. Но они сделаны со специальным учетом… на универсальное использование. Я снял их, когда нашел парашют.
— Специально для меня? — вызывающе усмехнулась Зина.
Липатов, не отвечая, зажег фонарь.
— Идите вперед, — сказал он.
— Боитесь?
— Нет. Вы лучше знаете дорогу. Я пойду следом за вами.
Зина сунула нож в ножны. Не обменявшись больше ни единым словом, они дошли до хижины.
Липатов поставил зажженный фонарь на стол. Узкий пучок света собрался на потолке в яркий кружок. Он неприятно слепил глаза.
Полено Липатов положил на лежанку. Зина дошла до дверей своей кладовки и остановилась.
— Учтите, — многозначительно предупредила она, я пока не связана никакими обещаниями и поступлю так, как сочту нужным.
— Хорошо. А я буду спать. Можете пользоваться всеми преимуществами внезапно нападающей стороны.
— И не думайте, пожалуйста, — со злостью заключила Зина, — что меня сможет обезоружить ваша бравада и беззащитность.
— Я ничего такого не думаю, — сказал Липатов негромко после некоторого молчания. — Просто вы все еще не можете понять, что у меня нет другого выхода, что я так или иначе в вашей власти. Я не смогу выбраться отсюда один, значит, в дальнейшем мне нечего рассчитывать, что обо мне кто-то позаботится. Меня рано или поздно обнаружат здесь и расстреляют как шпиона. Это хуже, чем если вы меня зарежете сонного в постели. Я же смертник, прикованный к пулемету. Вот и все… А теперь давайте спать. Спокойной ночи!
И не дожидаясь ответа, Липатов принялся развертывать одеяло на лежанке.