Уа-та-Уа, к которой обращен был этот вопрос, отвечала утвердительно, прибавив, что канадские французы и все вообще англичане признают авторитет этой книги.

– Передай моей белой сестре, – прибавил ирокез, – что я намерен сказать ей несколько слов.

– Ирокезский начальник будет говорить, милая Хетти. Слушай!

– О, как я рада, – вскричала Хетти.

– Закон бледнолицых заставляет делать добро своим обидчикам, – начал начальник. – Если брат просит ружье, закон заставляет отдать и пороховые патроны. Такой ли закон у бледнолицых?

– Нет, нет, – с живостью отвечала Хетти, когда объяснили ей эту речь. – Книга вовсе не говорит о ружьях. Порох и пули оскорбляют Великого Духа.

– Зачем же бледнолицые употребляют пули и порох? Закон повелевает им давать вдвое против того, что у них просят, а они берут вдвое у бедных индейцев, которые не просят ничего. Вместе с лучами солнца встают они со своею книгою в руках и читают ее краснокожим, а сами что делают? Они забывают все, чему учит эта книга. Когда индеец дает, белый человек никогда не доволен и требует втрое. Теперь белые люди обещают золото за скальпы наших жен и детей, а нас, когда мы берем скальп человека, убитого в открытой войне, они называют дикими зверями. Мое имя – Райвенук.

Когда эти страшные вопросы были переведены Хетти, она совсем растерялась. Люди, гораздо более искушенные, чем эта бедная девушка, не раз становились в тупик перед подобными возражениями, и нечего удивляться, что при всей своей искренности и убежденности она не знала, что ответить.

– Ну что я ему скажу? – пролепетала она умоляюще. – Я знаю, что все прочитанное мной в этой книге – правда, и однако этому нельзя верить, если судить по действиям тех людей, которым была дана книга.

– Таков уж разум у бледнолицых, – возразила Уа-та-Уа иронически, – что хорошо для одной стороны, может быть плохо для другой.

– Нет, нет, Уа-та-Уа, не существует двух истин, как это ни странно. Я уверена, что прочитала правильно, и кто может быть так зол, чтобы исказить божье слово! Этого никогда не бывает.

– Бедной индейской девушке кажется, что у белых всяко бывает, – ответила Уа-та-Уа. – Про одну и ту же вещь иной раз они говорят, что она белая, а иной раз – что черная. Почему же этого никогда не бывает?

Бедная Хетти решительно стала в тупик и, видя, что план ее не принесет отцу и Гарри никакой пользы, залилась горькими слезами. С этой минуты Уа-та-Уа переменила свой иронический тон и сделалась опять нежной подругой. Она заключила Хетти в свои объятия и старалась ее успокоить.

– Не плачь, не плачь, – говорила она, лаская свою подругу. – Почему ты так печалишься? Ведь не ты сделала книгу и не ты виновата, если бледнолицые ведут себя дурно. Много злых людей между красными, и много злых людей между белыми. Всякий цвет одинаково хорош, и всякий цвет одинаково дурен. Вожди знают это.