– Я готов на все, Джудит, если мне укажут на подходящие средства. Знаю очень хорошо, что не безделица попасть в руки краснокожих после несчастных попыток, которые завели в их стан вашего отца и Генри Марча. Такой беды, признаюсь, я не пожелал бы и злейшему врагу, а тем более своему товарищу, с которым путешествовал и делил хлеб-соль. Может быть, вы, Джудит, имеете в виду какой-нибудь план?

– Самое лучшее средство, по моему мнению, – задобрить этих дикарей какими-нибудь подарками. Ирокезы, я знаю, очень жадны к подаркам, и надо доказать, что им гораздо выгоднее приобрести себе здесь, на месте, какую-нибудь драгоценность, чем вести обоих пленников к французам.

– Этот план недурен, Джудит, если действительно окажутся у нас под руками такие вещи, которые могут соблазнить жадного индейца. Дом вашего батюшки очень удобен и построен с большим искусством, но не видно, чтобы в нем хранились большие драгоценности. Есть, правда, здесь хороший карабин и бочонок с порохом, но, по-моему, двух человек за безделицу не выкупишь, к тому же еще…

– Что такое? – спросила Джудит с живейшим интересом, заметив, что молодой человек не решается высказать своей мысли, вероятно, из опасения ее огорчить.

– Дело вот в чем. Французы обещали за неприятельские скальпы такие деньги, за которые можно купить отличный карабин, ничуть не хуже, чем у старика Хаттера, и, по крайней мере, два таких же бочонка с порохом.

– Это ужасно! – прошептала молодая девушка, пораженная простым и ясным изложением дела. – Но вы забываете, Зверобой, мои наряды, а я уверена, что они имели бы большую ценность в глазах ирокезских женщин.

– Ваша правда, Джудит. Но хватит ли у вас охоты и желания отказаться от своих драгоценностей? Я знал людей очень храбрых, но только до наступления опасности, знал и таких, которые, выслушав рассказ о бедном семействе, готовы были отдать все до последней рубашки, но потом, как только приходилось претворять в дело великодушные мысли, им становилось жаль самой незначительной безделицы. К тому же вы красивы, Джудит, – можно сказать, необычайно красивы, – а красивые женщины любят все, что их украшает. Уверены ли вы, что у вас хватит духу расстаться с вашими нарядами?

Лестные слова о необычайной красоте девушки были сказаны как нельзя более кстати, чтобы смягчить впечатление, произведенное тем, что молодой человек усомнился в ее достаточной преданности дочернему долгу. Если бы кто-нибудь другой позволил себе так много, комплимент его, весьма вероятно, прошел бы незамеченным, а сомнение, выраженное им, вызвало бы вспышку гнева. Но даже грубоватая откровенность, которая так часто пробуждала простодушного охотника выкладывать напрямик свои мысли, казалась девушке неотразимо обаятельной. Правда, она покраснела и глаза ее на миг запылали огнем. Но все-таки она не могла по-настоящему сердиться на человека, вся душа которого, казалось, состояла из одной только правдивости и мужественной доброты. Джудит посмотрела на него с упреком, но, сдержав резкие слова, просившиеся на язык, заставила себя ответить ему кротко и дружелюбно: