— Благодарите бога, что у вас такой хороший парень и что он с вами. Идите лучше, куда шли. Только помните, что до комендантского часа осталось сорок минут.

За переездом мы расстались. Я пошел к Вале Довгер. Там уже был Михаил Шевчук.

— Хорошо, что ты пришел. Что делать? Тебе известно, что операция Кузнецову не удалась?

— Почему не удалась? — возразил я. — Наоборот — прошла блестяще. Ты бы видела, что делается в городе, послушала бы, что говорят!

— Ты слышишь? — Валя обернулась к Шевчуку. — Он, вероятно, еще ничего не знает.

— Почему не знаю?

— Что же ты знаешь?

— То, что вместо сенатспрезидента Даргеля убит имперский советник министр финансов доктор Геель.

— Как тебе это нравится?

— А что в этом плохого? Не стало еще одного фашиста. К тому же немцы дезориентированы. Гестаповцы нашли документы какого-то агента Бандеры, и в городе уже не видно шуцполицаев.

— Но Даргель ходит живой!

— Придет и его черед.

— Я тоже говорю Вале, что ничего страшного не произошло, — сказал Шевчук. — Хуже всего, что Николай Иванович уверен в смерти Даргеля.

— Нужно немедленно идти в отряд, — заспешила Валя.

— Я тоже об этом думал и пришел к вам посоветоваться.

— Сегодня выходить из города опасно, — сказал Шевчук, — на всех дорогах расставлены патрули.

— Пойдем завтра. Утром выйдут газеты, и мы их захватим с собой. А все же интересно, почему Кузнецов поспешил?

— Непонятно, — ответила Валя. — Я несколько раз повторила ему, когда именно Даргель идет на обед. И надо же было, чтобы Геель, который всегда едет на машине, пошел пешком. Кузнецов, наверное, перепутал его с Даргелем, решив, что тот немного нарушил свой распорядок.

— А кто он такой, этот Геель?

— Тоже крупная рыба. Заместитель рейхскомиссара по финансам. В рейхскомиссариате его не любят за скупость. Говорят, он не всегда слушался даже самого Коха. Мой шеф, узнав о смерти Гееля, вздрогнул и пустил слезу. Но по выражению лица легко можно было понять, что в душе он рад. Дня два тому назад он проклинал Гееля за то, что тот не разрешил ему приобрести новую автомашину.