А как с разведкой? Не вывела ли его эта утрата из душевного равновесия? Сумеет ли он, как и раньше, оставаться хладнокровным среди тех, кто навсегда разлучил его с самым близким и дорогим человеком? Ведь может случиться, что в момент какого-то сильного напряжения (а такие моменты в нашей разведывательной практике случаются часто) вдруг не выдержат нервы и прорвется наружу то, что должно оставаться там, внутри.

Долго думал над этим Дмитрий Николаевич, никак не осмеливался снова посылать Николая в город. Советовался с Лукиным, Стеховым, Кузнецовым. Спрашивал о Николае у меня, у Шевчука.

А мы? Разве могли мы представить себе нашу группу без него? Нет. Мы были уверены, что он найдет в себе силы побороть горе и вернуться в ряды разведчиков.

Разведчик… Иногда казалось, что у Струтинского какой-то врожденный талант разведчика.

Мне и многим товарищам, которых высадили во вражеском тылу с самолетов, пришлось пройти хоть и не долгий, но достаточно насыщенный курс учебы, политической закалки, военной подготовки. И попали мы сразу же в организованный отряд, возглавляемый опытными чекистами. Было с кем посоветоваться, было у кого учиться, было кому руководить всеми нашими действиями.

Николаю же никто не читал лекций по военному делу, никто не преподавал ему политических дисциплин, никто не давал уроков разведывательного искусства…

Он вырос на Ровенщине. В тяжелых условиях шляхетского господства, дефензивы и пацификации формировалось его сознание, закалялся характер.

Перед ним, как и перед сотнями тысяч его земляков, сентябрь тридцать девятого открыл двери в новый мир — без грабителей и нищеты, в мир свободы, правды и добра человеческого. Он полюбил этот мир и понял, что жить без него не сможет.

Но вот поползла по земле фашистская чума, оставляя за собой пепелища и слезы народные. Неужели всему конец? Неужели опять закабаление — еще более жестокое и кровавое? Покориться? Стать рабом? Нет, этого никогда не будет! После того как почувствовал себя полноправным человеком, как увидел начало обновления родного края, — он не преклонит колени. И каким бы грозным ни был враг, какой бы жестокой ни была борьба, Николай возьмет в руки оружие, встанет на защиту своего Отечества.

Всех нас удивляла железная выдержка Николая, его сила воли, умение быстро ориентироваться в сложной обстановке и найти правильный выход.

Еще до прихода семьи Струтинских в наш отряд Николай и Ростислав, бродя с оружием по хуторам, зашли как-то в пустую хату, залезли на чердак и, сделав в крыше отверстие для наблюдения, растянулись на душистом сене. Вечером они заметили, что к хате приближается группа полицаев.