— Это немцы!

— Нет, это, видимо, для маскировки, — возразил кто-то другой.

— Ты разве не знаешь, что на фронте такая маскировка запрещена? — бросил более сведущий во фронтовых делах товарищ.

— Может, это наши на фашистских танках?

Но это были вражеские танки. Заметив нас, фашисты растерялись. Они не предполагали, что возле самой шоссейной дороги, которой фактически советские войска еще не овладели, могла так спокойно разместиться какая-то воинская часть.

Из минутного оцепенения нас вывели пулеметные очереди. Кто-то швырнул под первый танк гранату, засвистели пули противотанковых ружей.

«Вот тебе и фронт! — подумал я. — Что же дальше? От танков не сбежишь».

Фашисты, конечно, не знали, какая сила противостоит им. И когда загорелось несколько машин, колонна остановилась. За это время мы успели отойти на хутор, в небольшой лесок, занять боевые позиции и связаться с регулярными частями Советской Армии. Прибыли самоходные пушки, которые открыли огонь по вражеской колонне. Это окончательно заставило гитлеровцев повернуть назад. Но путь отступающей колонне фашистов был закрыт со всех сторон. Не удалось бежать оккупантам с карающей земли.

Стрельба не затихала целый день. Только уже за полночь, проведя тщательную разведку, мы пересекли шоссейную и железную дороги. Пересекли именно в том месте, где месяц назад попрощались с Николаем Ивановичем. Первый день на освобожденной родной советской земле провели в Цумани. Первый день спокойного отдыха после долгих партизанских скитаний.

ГДЕ ТЫ, ПАУЛЬ ЗИБЕРТ?

ГДЕ ТЫ, ПАУЛЬ ЗИБЕРТ?

— Лида! Лидочка!

Майя заметила сестру издалека. Да, это — Лида! Это ее Лида! Она вернулась! Она снова в Ровно!

— Лидка!

— Майка!

Они бросаются в объятия друг другу, целуются, громко смеются и, как маленькие дети, схватившись за руки, кружатся посреди улицы, не обращая внимания на прохожих, которые останавливаются и удивленно смотрят на них.

— Ты с поезда?

— Да.

— Откуда?