– Проходите внутрь скорее. – Фигура отступила в сторону, давая пройти.

Контраст света после лестничных и коридорных потемок ослаб, и Элен смогла, наконец, разглядеть хозяина комнатки, обставленной по-спартански, вмещавшей от силы четырех человек, так как остальное пространство было занято скромного вида кроватью и столом, заваленным свитками. У дверного порога стоял мужчина в солидных летах, худощавый, но державшийся прямо. Одет он был в светлый просторный хитон, укрывавший его до лодыжек и сколотый на плечах поблескивавшими на свету пряжками, поверх была наброшена золотая хламида, укрывавшая спину, на ногах были потрепанные от времени с затертыми шнурками сандалии.

Мужчина сделал жест гостьям, приглашая присесть, а сам разместился у стола на хлипкого вида табурете. И хотя всем своим видом он пытался изображать спокойствие, дрожавшие руки и обеспокоенные глаза выдавали в нем тревогу и смятение от полученного известия. Навскидку Элен дала магистру за семьдесят лет, он был из так называемых благородных старцев. Белое серебро давно покрыло голову старика и короткие жесткие волосы изящными волнами разбегались от широкого и высокого лба до морщинистой, но крепкой шеи. Утонченные черты не могли скрыть глубокие морщины и в линии скул, носа и губ пряталось некогда красивое в молодости лицо. Старец с особым интересом смотрел на гостью темными цветом созревших оливок глазами, над которыми густой бахромой наседали редкие седые брови.

– Начинай по порядку. Я должен знать все от и до.

– Мы были в лесу, на обычном обходе. Все было тихо и привычно. Потом Феона заприметила деву, лежавшую в забытье на пригорке средь олив. Так мы и познакомились. Ее зовут Элен, магистр, почти, как нашу утерянную сестру Елену. – Анастасия остановилась, захваченная эмоциями.

– Продолжай, дитя, успокойся и продолжай.

– Мы предложили Элен поехать в обитель и поговорить с вами. И я усадила ее на Нефелу и добрались мы до ручья. Но после он появился из ниоткуда. Он нас догонял и Феона, она нас прикрывала, а потом мы потеряли ее. Лишь у стен обители Сиринга догнала нас, но, увы, одна, без Феоны. Он забрал ее, и мы ее больше не увидим. – Анастасия замолчала и опустила голову, пряча слезы, капавшие на камень пола и оставлявшие маленькие темные пятна.

– Скорбная весть нынче посетила наш дом и оплачем мы нашу сестру. Сочувствую о потере твоей, дитя и сам скорблю о той, что была мне дочерью. – Глаза старца увлажнились, и лишь усилием он удерживал слезы.

Положив сухонькую с полупрозрачной кожей ладонь на голову своей подопечной, он по-отцовски погладил и поцеловал русую макушку лучницы.