У мелека, естественно, не нашлось для нас много времени. Мы были предоставлены самим себе. Скоро вошла женщина, принесшая тарелку со всевозможными фруктами и закусками. За ней следовали две девочки, примерно десяти и тринадцати лет, они несли такие же, но меньшие по размеру подносы.

Все трое смиренно приветствовали нас и поставили перед нами кушанья. Дети ушли, женщина осталась и смотрела на нас растерянно.

— Ты чего-то хочешь? — спросил я ее.

— Да, господин, — отвечала она.

— Чего же?

— Кто из вас — эмир с Запада?

— Здесь два эмира с Запада: вот он и я. — Я имел в виду англичанина.

— Я говорю про того, который не только воин, но и врач.

— Тогда, наверно, речь идет обо мне.

— Это ты вылечил в Амадии отравившуюся девочку?

— Да.

— Господин, моя свекровь жаждет видеть тебя и поговорить с тобой.

— Где она находится? Я скоро освобожусь.

— О нет, господин! Ты большой эмир, а мы только женщины. Позволь, чтобы она к тебе пришла.

— Ничего не имею против.

— Но она старая и слабая и не может долго стоять!

— Она сможет сесть.

— А ты знаешь, что в нашей стране женщина не имеет права садиться в присутствии господ?

— Я знаю, тем не менее я ей это разрешу.

Женщина ушла. Спустя некоторое время она снова поднялась к нам наверх, ведя за руку старую, сгорбленную женщину. Ее лицо было покрыто глубокими морщинами, но глаза глядели еще по-молодому остро.