Зная обыкновения этих птиц, Каменная Башка решительно вскинул мушкет, хоть и не был уверен в том, что порох остался сухим.

– Что, решил составить морякам компанию? – воскликнул он. – Где мертвецы, там и эти проклятые канальи.

Прицелившись, он выстрелил.

Шум выстрела потерялся в рокоте моря. Порыв штормового ветра подхватил подбитого в полете ягнятника и бросил в море.

Не обращая внимания на острые камни, бретонец побежал вперед. Через пятнадцать-двадцать шагов он оказался на очередной ложбине из водорослей, способной вместить нескольких человек.

В нише раскинулось тело, очертания которого показались ему знакомыми.

– Ульрих! – воскликнул бретонец. – А где же Малыш Флокко? Но позаботимся пока о немце.

Боцман бегом вернулся к вельботу, подхватил чудом уцелевшую бутыль можжевеловой водки и помчался обратно к бедняге-немцу, который, казалось, был совсем плох.

– Эй, приятель! – воскликнул он.

Услышав знакомый голос, наемник приоткрыл сначала один глаз, потом другой и наконец сказал:

– А! Папаша! Мне плохо!

– Хребет сломал?

– Вроде бы нет.

– Значит, пустяки! Малыша Флокко не видел?

В ответ раздался заразительный смех. Ловкий, как белка, марсовой, отряхиваясь, поднялся с зеленого ложа.

– Ничего не сломал, парень? – спросил его боцман.

– Ты разве не знаешь, что бретонцы из Ле Пулигена гибкие, как рыбы? – отозвался юный моряк.

– Бретонца разве что из пушки можно прикончить.

– А с лодкой что?

– Разбита вдребезги.