— Чего надо? — спросил он грубо.

Я растерялся, услышав неприветливый голос.

— Вам не нужен в работники такой вот парень, как я? Мне лишь бы на пропитание… А трудиться буду честно. Вот увидите! — заверил я как мог искренне.

Человек потянулся, зевнул. И вдруг уставился на Ширин выпуклыми карими глазами.

— Мне ты нужен, как чирей на одном месте, — произнес он медленно. — А вот сестренку твою я, пожалуй, взял бы. Продай, сразу станешь богат, как байбача[13].

Он лениво почесал волосатую грудь.

Я задрожал от негодования. «Погань! — мелькнуло в моем мозгу. — Как ты смеешь, не страшась людей, бога, говорить о таких гнусностях!»

Я ухватил за руку Ширин так, будто ее хотели отнять у меня, и почти побежал, волоча сестру за собой.

Негодяй громко хохотал за моей спиной.

— Жрать захочешь, самого себя продашь! — крикнул он мне вслед.

— Не дождешься! — ответил я и побежал быстрее.

Судьба в этот день все же смилостивилась над нами. Мы шли по тесной, грязной улице, похожей на многие, которые уже остались позади. Облик бесстыжего толстяка все еще стоял перед моими глазами, а мерзкие слова негодяя звучали в ушах. Поэтому, а может, и потому, что голос, который позвал меня, был слишком слаб, я откликнулся не сразу.

— Милый юноша! Принеси мне воды. Вот кувшин, — послышалось вновь из низкой лачужки, похожей на могилу.

Я заглянул внутрь лачуги и с трудом разглядел старую женщину. Высохшая, похожая на камышинку рука протягивала мне глиняный сосуд с отбитым краем. Лицо старухи было страшно: подбородок почти касался носа. Я даже вздрогнул, но старуха повторила умоляюще:

— Принеси мне воды, сынок.

Костлявым пальцем она указала на колодец, который находился шагах в ста от лачуги. Я быстро исполнил ее просьбу.

— Большое спасибо! Доброго здоровья и счастливой жизни вам, дети! — хриплым голосом поблагодарила нас старуха.

Мы не уходили. Я не мог обратиться с просьбой о ночлеге к этой женщине, такой страшной, что Ширин, не решаясь взглянуть на нее, пряталась у меня за спиной. Старуха сама нарушила молчание:

— Ты, кажется, не с нашей улицы, мальчик, — сказала она. — Что занесло тебя к нам?

— Нужда, — ответил я искренне. — Мы ищем ночлег. Да и работа мне нужна. Бродим, бродим — и все напрасно.