Бандиты спешились, пленника грубо стащили с лошади и бесцеремонно толкнули в сторону белого человека, который стоял в дверном проеме, откуда только что появился. Он угрюмо изучал пленника взглядом и одновременно слушал доклад главаря возвратившейся банды.

На лице бородача не появилось и тени улыбки, когда он обратился к Стабуку после доклада черного бандита. Леон понял, что язык, на котором говорит незнакомец, был итальянским. Он не понимал по-итальянски и не мог говорить на нем. Леон попробовал объясниться по-русски, но. бородач только пожал плечами и помотал головой. Тогда Стабук попытался говорить по-английски.

— Вот так-то лучше,— резко сказал бородатый человек.— Кто вы? На каком языке вы сперва говорили со мной? Из какой вы страны?

— Я ученый,— ответил Стабук.— И говорил с вами по-русски.

— Вы прибыли из Франции?

— Да! В общем, из Франции.

Бородач некоторое время пристально смотрел на него, как бы пытаясь прочитать сокровенные мысли пленника, потом заговорил снова. Стабук отметил приземистое, мощное телосложение незнакомца, жесткую складку губ, только частью закрытых окладистой черной бородой, и холодную хитрецу глаз. Леон понял, что ему не будет легче с этим человеком, чем в руках чернокожих.

— Вы говорите, вы — француз? — спросил бородач.— Вы из тайной международной организации?

Стабук не знал, что ответить, но в личности незнакомца было что-то такое, что Стабук решил сказать правду.

— Да,— признался он.

Бородач снова пристально в молчании смотрел на него. Затем сделал жест, который мог бы быть незамеченным любым, но только не членом организации. Международный преступный синдикат, замысливший господство над миром, состоял, конечно, не из ангелов, но встретить в глубокой африканской глухомани собрата по оружию было все же обнадеживающим моментом. Леон Стабук сделал бородачу ответный жест.

— Как тебя зовут? — спросил тот изменившимся тоном.

— Леон. Стабук,— ответил пленник.— А твое имя?

— Доминик Капитьеро. Пойдем, мы поговорим в доме. У меня есть пару бутылок вина, выпьем и познакомимся получше.

— Ну что ж, пошли,— согласился Стабук.— Я чувствую необходимость прийти в себя. Эти несколько часов были для меня не слишком приятными.

— Я прошу извинения за те неудобства, которые мои люди причинили тебе,— сказал Капитьеро, ведя его в дом.— Но все будет хорошо. Садись. Как видишь, я живу очень просто, но какой трон императора можно сравнить с величием груди матери-земли? Так что присаживайся прямо на ее грудь,— и он указал рукой на не слишком чистый пол хижины.

— Да, ты прав,— согласился Стабук, заметив, что в доме совершенно отсутствуют стулья или хотя бы табуретки.— Когда находишься в доме друга,— добавил он,— то одно сознание того, что ты в безопасности, заменяет отсутствие комфорта.