— Эти ребята — они были моими друзьями. Все были очень молоды. Они не заслужили смерти в начале жизни, такой жестокой гибели в пылающем аду... Это несправедливо. Тарзан говорит, что нехорошо ненавидеть. Я знаю, он прав. Но все же ненавижу — не тех подневольных бедняг, которых генералы поставили под ружье и велели стрелять в нас. Мы в них тоже стреляли и убивали. Но я ненавижу тех, кто несет ответственность за начало этой войны.

— Я понимаю,— сказала девушка.— Я тоже их ненавижу.

— Но я ненавижу всех японцев. И бедных подневольных солдатиков, которые стреляли в нас и в которых стреляли мы. Я не такой философ, как вы или Тарзан. Я ненавижу и хочу этой ненависти. Часто даже упрекаю себя за то, что это мое чувство недостаточно сильно.

Джерри видел огонь, загоревшийся в ее таких всегда ласковых голубых глазах. Этот огонь заставил его содрогнуться. Какие же ужасные вещи пришлось повидать и какие сильные потрясения испытать юному созданию, что так ожесточилось сердечко, призванное быть нежным и милым. Он смог лишь повторить фразу, которую она только что сказала ему:

— Не нужно так сильно переживать...

— Вы никогда не видели свою мать, затравленную насмерть, отца, заколотого штыками безжалостных желтых зверей. Если бы вы видели такое и не научились ненавидеть — грош бы вам была цена. Вы были бы недостойны зваться человеком.

— Пожалуй, вы правы,— он нежно взял ее руку в свои и погладил.— Бедная девочка!

— Не жалейте меня,— проговорила Кэрри почти сердитым тоном и отняла руку.— Я не плакала тогда, не плакала и позже. Но если вы приметесь меня жалеть, я заплачу.

Сделала ли она особое ударение на слове «вы» или Лукасу показалось? Он решил, что сделала, только еле заметное.

Вскоре маленький отряд собрался у костра на ужин. Тарелками служили широкие мясистые листья тропического растения, вилками — заостренные бамбуковые палочки, нож, и конечно же, у каждого был свой. Запивали ужин водой из выдолбленных тыквенных фляжек.

Кроме жареного фазана и оленины в меню были фрукты и поджаренные семена дуриана. В общем, жилось им не так уж плохо в этом краю изобилия.

— Подумайте о бедных «джи-ай» — собачниках, там, на базе,— сказал Шримп,— Они питаются жутким консервированным месивом из мяса и овощей и всякой подобной гадостью.

— Я обменялся бы с любым из них сию же минуту,— заметил Джерри.

— Кто такие «собачники»? — спросила Кэрри.

— Ну, я думаю, первоначально это означало «пехотинец», но потом стало прозвищем каждого, призванного в армию,— пояснил Джерри.

— Каждому «джи-ай», то есть американскому солдату, досталась кличка,— добавил Шримп.