Наконец-то перестала мучить неразгаданная загадка. Тарзан с удовольствием, почувствовал себя освобожденным от раздражающего чувства, наверняка знакомого и вам, читатель. Когда что-то мучительно вертится в мозгу, силясь пробиться через преграду забвения, отвлекая силы и внимание и все-таки не даваясь пытающемуся выхватить это что-то напрягшемуся сознанию, чувствуешь себя не лучшим образом. И вот — вспыхивает свет памяти и неуловимый образ получает утраченное было имя. Какое облегчение! Вот именно это облегчение испытал Тарзан, узнав в завоевателях римских легионеров. У него даже пропала тревога по поводу дальнейшего развития событий. Он стал вслушиваться в разговоры темнокожих легионеров, мысленно радуясь, что в свое время получил весьма основательное образование и, кроме живых европейских языков, освоил и мертвый — латынь. Настроившись, он понимал почти все услышанное.

Тарзана втолкнули в толпу из пятидесяти туземцев Вагого, туда же подпихнули и несчастного Дуденду. Цепь легионеров окружила пленников. С другого конца деревни к толпе быстрыми шагами приближалась фигура мужчины, облаченного в белые широкие одежды. Когда мужчина приблизился к тому месту, где стоял Тарзан, человек-обезьяна снова ахнул — лицо мужчины было точной копией лица статуи Юлия Цезаря, украшающей одну из площадей Рима. Та же массивная плешивая голова, гордый нос, тяжелые складки вокруг рта. Только скошенный подбородок говорил о том, что в роду его владельца давно не было притока свежей крови. На шее римлянина сверкало драгоценное ожерелье, а тога была сколота на плече массивной бриллиантовой брошью. Подобие Цезаря обратилось к легионерам с речью. Тарзан, припомнивший некогда прочитанные строфы Вергилия, дивился про себя нереальности происходящего. Он, конечно же, спит, и ему снится страшный Сон. Его, Тарзана, Владыку Джунглей, захватили в плен легионеры римского императора! Быть этого не может! Он огляделся по сторонам. Да нет, все происходит наяву. Вот вязанки для костра, который должен был стать его могилой. Вот жмущаяся друг к другу толпа перепуганных пленных туземцев. А эти бронзовые воины, говорящие на странной латыни, тоже не фантомы, порождение воображения, а живые люди из плоти и крови.

Легионеры принялись заковывать пленных в ошейники, соединенные попарно цепью и замыкающиеся на висячие замки.

К белому человеку, облаченному в тогу, присоединилось еще двое белых, одетых так же. Все трое выделили Тарзана из чернокожей толпы и подошли к нему, явно желая расспросить его о том, кто он такой.