Бьёрн, только сейчас, сквозь слёзы, заметил, что этот паломник смотрит на него, протягиваю руку за подаянием. Превосходная латынь, правда, вперемешку с франкскими и германскими словами, построение фраз, обороты речи, говорили о хорошем образовании этого оборванца. Но Бьёрн всего этого по незнанию не оценил, и просто бросил тому горсть медяков.

– Спаси вас Христос! – и Готшалк, проворно встав на колени, быстро принялся подбирать в высокой траве монеты, воровато оглядываясь по сторонам.

А монастырю Святого Даниэля, Бьёрн дал в дар всё что имел, всё что награбил, разбойничая.

Зазвонил колокол, созывая прихожан на службу, в монастыре запели монахини, и Ламия, остановилась, прислушалась, и тоже принялась петь. Ту, свою давнюю песню, которую Бьёрн услышал, когда впервые встретил её.

Он упал на колени, и долго, истово и горячо молился, прося у Бога милости и благоденстввия не для себя, нет, а для той, которую любил всем сердцем.

Всё дорогу от монастыря он ехал впереди, погружённый в свои печальные думы. И только, вечером, на первом привале, Одо и Таннер (Симеон, Мустафа и Педро не захотели ехать в Италию), заметили, что Бьёрн полностью стал седым за этот день.

Глава девятнадцатая

Глава девятнадцатая

Осенью 1063 года, умер старейший в семье – Готфрид Отвиль, граф Лорителло. Роберт распорядился похоронить старшего брата, с все возможной пышностью и почестями, в семейной усыпальнице Отвилей в Венозе.

А на Троицу 1064 года, наконец-то, свершилось!

На церковном соборе в Мантуе, посланник архиепископа Кёльнского Анно II, и отсюда, посланник Священной Римской империи, так как архиепископ Кёльнский сейчас управлял этой самой империей, Бурхард епископ Гальбештадский, поддержал папу римского Александра II.

Гонорий II, бывший ставленник империи, теперь преданный, был вынужден удалиться в свою епархию – Парму. Но до самой своей смерти, последовавшей в 1072 году, он, не признавая своего поражения, продолжал считать себя единственно законным папой римским.

Схизма, раскол, война между двумя папами Александром II и Гонорием II, каша, которую сам Роберт то и заварил, длившаяся два с половиной года, наконец-то закончилась!

Теперь, казалось бы, ничего не удерживало его в Италии, и Роберт спешно засобирался на Сицилию.

Зависть, злобным червём, грызла душу Роберта. Рожер, как и полагается верному вассалу, присылал ему, его долю с добычи с Сицилии. Но прикидывая, сколько же Рожер оставил себе, наиболее дорогих и ценных вещей, жадно ловя слухи о захваченной большой добыче в битве при Черами, Роберт грыз ногти и скрипел от досады зубами.