За дальней стеной и белой калиткой виднелась кайма объеденной овцами травы и деревянный мостик – короткий путь из Уайтскара в большой мир. С другого конца моста тропинка вилась сквозь деревья на том берегу, пока не исчезала в тени.

Вскоре взгляд мой вернулся к одичавшему садику. На сирень, яростно ссорясь, сели два дрозда. Огромные облака белых соцветий затряслись и закачались. Даже с того места, где я сидела, чувствовался запах сирени.

«Сад Аннабель. Она сама все сажала. Не забудьте спросить Кона, что там есть… если он знает».

Он не знал.

Я нагнулась затушить сигарету о каменный подоконник за рамой окна.

Пора идти вниз. Акт второй. Назад, в клетушку заговорщиков, к Кону и Лизе.

Я поймала себя на страстной надежде, что Кон не придет к чаю.

Он не пришел, и, похоже, все по-прежнему шло легко. Дедушка спустился с небольшим запозданием и открыл дверь гостиной, когда мы с Лизой дружески обсуждали, что случилось с разными соседями за время моего долгого отсутствия, а потом вел себя более-менее так, словно восьмилетнего перерыва не было вовсе.

После чая он повел меня на двор и показал все фермерские службы. Он шел довольно быстро и без видимого усилия, а держался совсем прямо. Когда заходящее солнце било ему в спину, отбрасывая тень на исхудалое лицо и делая седые волосы светлыми, как прежде, нетрудно было снова увидеть бодрого, самоуверенного и горячего человека, который всю жизнь трудился не покладая рук, чтобы привести Уайтскар к нынешнему процветанию. Я прекрасно понимала, отчего Кон – несмотря на расположение старика – вынужден был действовать крайне осмотрительно.

Во дворе дедушка остановился.

– Сильно тут все изменилось?

– Ферма? Ну… трудно сказать.

Быстрый взгляд из-под нависающих седых бровей.

– Что ты имеешь в виду?

– В некоторых отношениях – да, – медленно произнесла я. – Новая краска и… эта стена новая, верно? И бетон, и все эти стоки. Но я имела в виду… ну, я слишком долго отсутствовала и, думаю, теперь Уайтскар просто не может не выглядеть для меня чуть-чуть странно. Моя картина – в смысле, картина в моем воображении – стала едва ли не реальнее его самого. Например, – я негромко рассмеялась, – я помню ферму всегда в солнечном сиянии. Так всегда бывает, сам знаешь.

– Говорят. Я-то думал, ты скорее должна вспоминать ее такой, как в день, когда ты отсюда уехала. Премерзкий был день.

– Да. Я ушла еще до того, как окончательно рассвело, и сам можешь представить, как все это смотрелось. Дождь, ветер, поля все серые и плоские. Помню, это поле выглядело просто ужасно – что там на нем росло в тот год, пшеница? Я что-то забыла.