– Да. Я знаю.

Белые брови насупленно повернулись ко мне.

– Ну-ну?

Я улыбнулась:

– Дедушка, ну каких еще слов ты от меня ждешь? Все правильно. Я наделала глупостей и бросила тебя, а Кон наделал глупостей, но остался. Один – ноль в пользу Кона. Хотя не забывай, что мне потребовалось больше времени на то, чтобы пережить свою глупость, чем ему… или тебе.

Ненадолго воцарилась тишина. Затем дедушка разразился коротким сухим смехом.

– Ничуть не переменилась. Так ты вернулась, чтобы ссориться со мной, а?

– Дедушка, милый, – покачала я головой, – конечно нет. Но я не очень понимаю, чего ты добиваешься. Пытаешься рассказать мне, какой Кон замечательный? Хорошо, я тебе верю. Он мне и сам рассказывал. Но ты же не можешь винить меня, если я держусь слегка настороже. Восемь лет назад все эти прелюдии вели бы прямиком к сватовству. Надеюсь, я достаточно ясно дала понять, что это невозможно.

– Хм. Ты говорила что-то в этом роде, но с женщинами никогда ведь нельзя знать наверняка, особенно если они начинают молоть весь этот вздор про любовь, перешедшую в ненависть, и тому подобное.

– Ничего подобного я не говорила. Я вовсе не ненавижу Кона. Если бы я испытывала к нему какие-либо сильные чувства вообще, то вряд ли бы вернулась, пока он еще здесь, правда? Я же тебе сказала, что испытываю: равнодушие и довольно сильную неловкость. Дорого бы отдала, лишь бы не встречаться с ним вновь, но раз уж он здесь и вряд ли отсюда уедет… – Я слабо улыбнулась. – Ладно, дедушка, что было, то прошло. Я хотела увидеть тебя, и никакой Кон меня бы не остановил. Ну а теперь, ты ведь никогда не любил начинать такие разговоры просто так. Ты явно к чему-то вел. Так к чему?

Он усмехнулся:

– Ладно. Твоя правда. Ты ведь всегда знала, что, когда я умру, Уайтскар будет твоим, верно? Что он должен был перейти к твоему отцу, а потом стал бы твоим.

– Да. Знала.

– А тебе не приходило в голову, что за то время, пока тебя не было, я мог бы распорядиться по-другому?

– Конечно.

– А теперь, когда ты вернулась?

Я развернулась вполоборота к старику, опираясь на ворота, – совсем как раньше, когда разговаривала с Коном.

– Дедушка, милый, переходи к сути.

Старые глаза пронзительно уставились на меня, яркие, живые, почти угрожающие. Почему-то внезапно мне вспомнился Кон, хоть между ними на самом деле не было никакого внешнего сходства.

– Не премину. Итак. Тебя, должно быть, уже уведомили, что я не рассчитываю протянуть еще долго… Нет. – Это в ответ на мое протестующее движение: – Не утруждайся. Мы все знаем, что означает это мое гнусное состояние. Итак, восемь лет назад ты бесследно пропала и, насколько мы могли знать, давно умерла. И вот ты вернулась.