— К сожалению, это секретно.

— Жаль, — она капризно поджала пухлые губки. — Идемте, — и открыла дверь.

Из мертвецкой повеяло холодом.

На большом пальце правой ноги Миши-Идиота был привешена маленькая картонная бирка. На ней синими чернилами было написано: «Н.М. 18.11.40» — «Неизвестный мужчина. Поступил восемнадцатого ноября тысяча девятьсот сорокового года».

— Вот этот, товарищ капитан, — указала медэксперт на труп. — Причина смерти очевидна.

Данилов посмотрел на бирку и сказал:

— Считайте, что он известный. Михаилом его зовут.

— А фамилия?

— Вот этого я не знаю, — пожал плечами Николай.

— Хорошо. Я в документы занесу. А пока… Вы позволите, там, — кивнула она в сторону анатомички, — весьма любопытный случай цирроза.

— Да, конечно, — сказал Данилов. — Если что, я позову.

— Ну не буду мешать, — улыбнулась медэксперт и ушла.

— Какая-то она с прибабахом, — прошептал капитан ей в след, и понял, что флиртовать с этой женщиной ему совсем не хочется. Потом, осмотрев холодное помещение мертвецкой, где на обитых жестью столах лежало несколько трупов, с головой прикрытых серыми простынями, добавил: — Не мудрено тут свихнуться.

Николай стянул простыню с мертвеца.

— Что, Миша? — спросил Данилов покойника. — Нравилось тебе при жизни людей мучить? Давай знакомиться, гнида.

Но Миша ничего не ответил. Он был мертвым. Самозарезавшимся.

Данилов представил, как этот здоровенный мужичара ножом пилит себе горло, и поежился.

— А Однорукий привычки не меняет, — бурчал под нос Данилов, осматривая труп. — Карманник при нем и вышибала. И ведь карманника я тогда за руку поймал. А Берия велел его отпустить… Странно это все как- то… хреновенько… Может, щипач в Тушино случайно оказался? Просто по работе. А нарком здесь при каких? А еще папка эта черная всплыла… Что за папка? Какая папка? Почему черная-то?.. В черной-черной комнате стоит черный-черный гроб… — вспомнил Николай детскую страшилку, которой пугали друг друга мальчишки еще в приготовительном классе гимназии. — Черная папка… черный гроб… И что в результате?

Данилов с трудом перевернул Мишу на живот. Правая рука трупа сорвалась со стола и повисла.

— Так, что мы имеем? — продолжал вслух размышлять капитан, внимательно разглядывая старые шрамы на спине Миши. — На фотографии, что дал Берия, Юлия Вонифатьевна совсем не Юлия Вонифатьевна… Подделка… Рядом с ней Лидия Маркова, которую вспомнил Гай Струтинский, брат настоящей Юлии… Случайность? А если нет? О Марковой надо справки навести: кто такая, откуда и где сейчас? Так, далее… Кто там еще на фото? Может, с этого и надо было начинать, а я, как дурак, не туда пошел, не там искал… Говорил же наркому, что не сыскарь я… Оперативник. Пока пусто у нас тут, но с перспективой… Ладно.