– Я в этом уверен! Я сам индеец, и дон Хосе давно посвятил меня в эту тайну. – Но – тише! Идут! Ни одного слова о том, что я вам сказал.

– Я вам это обещаю.

Действительно, в этот момент легкий шум послышался позади стены, часть которой отделилась цельной глыбой и открыла широкий проход.

– Пойдемте, – сказал алькальд.

Их ждал слуга с факелом; он повел их различными переходами и через несколько минут остановился перед дверью, в которую и постучал.

– Войдите, мы вам рады, – послышался голос из-за двери.

Дон Рамон открыл двери и в сопровождении дона Энкарнасиона вошел в комнату, где находились старик и молодая девушка.

Старик был высокого роста, примерно лет семидесяти; благородные черты его лица, помрачневшего от горя, выражали доброту и внушали уважение; волосы, белые, как снега Чимборасо130, падали в беспорядке на его плечи.

Молодая девушка, лет семнадцати, была стройна и

130 Чимборасо – одна из величайших вершин южно-американских Кордильер; верхняя часть Чимборасо покрыта вечным снегом.

грациозна; в ее больших голубых глазах как будто отражалась небесная синева. Когда она смеялась, то казалось, что между розовыми губами сверкает жемчуг; пепельные шелковистые волосы вились вокруг очаровательного лица; на ней было белое платье, стянутое в талии широкой голубой лентой, и кружева, небрежно наброшенные на плечи; ее ножки, маленькие, как у ребенка, были обуты в легкие туфельки.

Это были донья Линда, имя которой означало по-кастильски «прекрасная», и ее отец, дон Хосе Морено.

Увидев алькальда, дон Хосе протянул ему руку.

– Еще раз приветствую вас, друг мой! – сказал он. –

Очень жалею, что подагра приковала меня к постели и не дает мне возможности пойти к вам навстречу… Но кого вы привели к нам? – продолжал он веселым тоном. – Я вижу –

друга!

– Энкарнасион! – вскричала донья Линда, радостно устремляясь навстречу молодому человеку.