– Не возражаете? – осведомился Фирсанов.

Я только развел руками. Приятные неожиданности и сюрпризы следовали непрерывно.

На третий день, вскоре после завтрака, в наш номер вошел незнакомый подполковник с выправкой кадрового кавалериста. У него было хмурое лицо и папка в руке.

Он громко сказал:

– Здравия желаю!

Мы ответили недружно, вразнобой. Подполковник,

примостив на платяном шкафу свою форменную фуражку, подсел к столу, раскрыл папку с бумагами и спокойно проговорил:

– Ну-с, приступим к делу.

По всей видимости, его профессия, приносящая людям радость, позволяла ему действовать не только с невозмутимым спокойствием, но и без всяких предисловий.

Мои друзья недоумевающе переглянулись. Подполковник между тем вынул из папки небольшие бланки, поерзал на кресле, усаживаясь удобнее, вооружился автоматической ручкой и объявил:

– Небольшая, так сказать, и не такая уж неприятная формальность. На всех удостоившихся правительственных наград заполняется специальная, единой формы анкета. Я

решил это сделать с утра пораньше не без оснований. Днем вам всем придется быть гостями в Кремле.

Он обвел глазами всех и неожиданно улыбнулся. И от этой улыбки лицо его вдруг стало простым, добродушным и очень симпатичным.

– А я тоже потребуюсь? – осведомился Фома Филимонович, собравшийся до прихода подполковника поехать с Таней в гости к Сереже Ветрову.

– Как ваша фамилия?

– Кольчугин.

Подполковник неторопливо порылся в бумагах, потом взглянул на старика и уточнил:

– Кольчугин Фома Филимонович?

– Точно так.

– Да, и вы потребуетесь. И даже дважды. На вас придется заполнить две анкеты. Вы награждены орденом