– Сколько бы их ни было, отступать я не намерена! –

повторяет Розмари.

Мне по душе такие решительные создания. Даже если они иного пола.

Уже на следующий день слова подкрепляются делом –

моя квартирантка уведомляет меня, что после обеда Виолета приглашает нас на чашку чая.

– Подобные визиты на виду у всех соседей меня особенно не радуют, – кисло замечаю я. – Стоит ли так оголяться перед возможными наблюдателями?

– А почему бы и нет? – вызывающе возражает Розмари, словно передо мной не секретарша Грабера, а чемпионка по стриптизу. – Законы этой страны запрещают бандитские нападения, а не чай в полдник.

– О, законы!.

Естественно, вопреки моим лицемерным возражениям сразу после пяти мы располагаемся в знакомом мрачном холле, который теперь уже не кажется столь мрачным: здесь появились еще две настольные лампы с розовыми абажурами. Виолета в скромном батистовом платьице, таком же розовом, как абажуры, да еще в крохотный голубенький цветочек. Чтобы не разносить чай и лакомства каждому в отдельности, мы сидим за столом и мирно беседуем обо всем и ни о чем, как того требуют правила хорошего тона.

Так продолжалось до тех пор, пока Розмари не брякнула ни с того ни с сего:

– А вчера на нашего дорогого Пьера дважды напали бандиты, представляете?

– О! – восклицает Виолета, разинув рот от изумления. –

Неужели правда?

– И дело не в том, что ему навешали фонарей, – продолжает моя квартирантка с той небрежностью, какая появляется, когда мы говорим о чужой беде. – Нас интересует, что за этим кроется. – Она переводит озабоченный взгляд на хозяйку и, понизив голос, добавляет: – Потому что, милая, нападения были совершены непосредственно после того, как вы с Пьером разговаривали в лесу!

– О, неужели? – снова восклицает Виолета, будучи, видимо, не в состоянии придумать что-нибудь другое. – Но мы же ни о чем таком не говорили, что…

– Не сомневаюсь, – спешит согласиться Розмари. – Но, как видно, те господа иного мнения…

– Какие господа? И что вам в конце концов от меня нужно? – вопрошает хозяйка, явно расстроенная.

– Может, лучше прекратим этот неприятный разговор и выберем тему полегче? – спрашиваю я.

– Но она же должна быть в курсе, Пьер! – возражает моя приятельница.

– В курсе чего? – обращается к ней не на шутку встревоженная Виолета.