Маркиз поднялся по лестнице. Часы приема были изменены, и навстречу ему спускались женщины.

Он увидел мадемуазель Пуссет: она только что побывала у посла и теперь шла к своей карете, громко смеясь.

Кретте хотел было уклониться от встречи с нею, боясь потерять драгоценные минуты. Но это ему не удалось, мадемуазель Пуссет сама заметила маркиза и бросилась к нему в объятия, захлебываясь от смеха.

– Что с вами? Что произошло? – спросил Кретте. –

Почему вы смеетесь, душенька?

– Ах, дорогой маркиз! – воскликнула актриса. – Произошло нечто неслыханное, невероятное, неправдоподобное, непостижимое, немыслимое!.

«Господи Боже! – прошептал Кретте. – Не узнала ли она, часом, Сильвандир?»

– Такое бывает только в романах, в волшебных сказках или же в сказках «Тысячи и одной ночи». Если вам рассказать, вы даже не поверите.

– Поверю, поверю! – вскричал Кретте. – Непременно поверю. Только говорите поскорее, прелестница, я очень тороплюсь.

– Вы тоже идете к послу?

– Да.

– Тогда хорошенько вглядитесь в его лицо, смотрите на него в упор, как я сейчас смотрю на вас! Мысленно представьте его себе без бороды и без усов, а завтра утром приходите ко мне, сегодня я вам больше ничего не скажу. А

еще лучше, любезный маркиз, приходите нынче вечером, если это вам больше по душе, – прибавила молодая женщина, выразительно пожимая ему руку и ласково улыбаясь.

– Как! – воскликнул Кретте. – Я должен внимательно вглядеться в лицо посла, смотреть на него в упор, мысленно представить его себе без бороды и без усов… Пуссет, душенька, моя обожаемая крошка, вы, часом, не знаете персидского посла?

– Знаю ли я его?! Да так же хорошо, как вас, как д'Эрбиньи, как Шастелю… как могла бы знать вашего друга д'Ангилема, если бы он не был таким букой…

– Пуссет, дитя мое! – взмолился маркиз. – Ты можешь спасти мне жизнь!.

– Спасти вам жизнь, маркиз?

– Нет, вернее сказать, не мне, а моему лучшему другу, но это одно и то же… Речь идет о д'Ангилеме.

– А что я должна для этого сделать?

– Кто он, этот посол? Как его зовут, Пуссет, как его зовут? Скажи, и я обещаю тебе двадцать тысяч ливров и благосклонность самого красивого дворянина в Париже! Я