– Да она вовсе не прячется, друг мой: она ведь сказала, что через два часа явится сюда и потребует доложить о ней как о моей жене.

– Знаю, и это весьма тревожно.

– Друг мой, лучше уж я пойду в свою комнату и пущу себе пулю в лоб!

– Ну это ты всегда успеешь, дай-ка я сперва попытаюсь что-нибудь предпринять.

– А что ты собираешься сделать?

– Пока еще толком не знаю, но попробую спасти тебя.

– Ах, друг мой, мой единственный друг, дорогой мой

Кретте!.. – воскликнул Роже, бросаясь в объятия маркиза.

– Полно, полно, я все понимаю, – отвечал Кретте. – Но нам нельзя терять ни минуты, сейчас не время для излияний.

– Что я должен сделать? Я всецело полагаюсь на тебя, приказывай – я повинуюсь.

– Удержи приглашенных в гостиной: сейчас только половина девятого, и это не так трудно; приободрись немного, правда, я не хочу требовать от тебя невозможного, мой бедный Роже. И смотри, чтобы никто не вошел в гостиную, минуя Бретона.

– Я поставлю его на страже у дверей.

– А теперь давай сюда триста тысяч ливров, они ведь у тебя в процентных бумагах. Неси сюда все драгоценности и все наличные деньги. Я поеду к своему нотариусу и вытрясу его кошелек. Черт побери, мы наскребем нужную сумму!

– Да, да, Кретте, собери эту сумму, продай все, только спаси меня!

Шевалье поднялся к себе в комнату вместе с маркизом и отдал ему процентные бумаги, потом они прошли в комнату Констанс, и Роже взял там бриллианты, которые подарил жене. После этого Кретте сел в свой экипаж – его уже успели заложить – и умчался во весь опор.

Роже вернулся в гостиную, по совету маркиза он старался держать себя как можно спокойнее и веселее.

Тем временем Кретте заехал домой и взял все деньги, какие там нашлись, – двадцать пять тысяч ливров; оттуда он направился к своему нотариусу, и тот дал ему еще пятьдесят тысяч. Эти деньги вместе с процентными бумагами и тридцатью тысячами ливров наличными, которые ему вручил Роже, а также с бриллиантами, стоившими по описи около двухсот тысяч, составили требуемую сумму в шестьсот тысяч ливров.

На все это ушло более полутора часов. Времени терять было нельзя.

Выйдя от нотариуса, Кретте приказал везти себя в особняк, где остановился персидский посол.

Пять минут спустя он уже был у дверей особняка.