Он подошел к месту, предназначенному для него, и, положив руку на корону, которая венчала спинку кресла, прошептал:

– Король, король! Да и стоит ли быть королем! На свете существуют только две вожделенные короны: корона папы и корона императора.

И дон Карлос сел за стол, по правую его сторону сел дон Иниго, а по левую – кардинал Адриан; гости заняли места по своему рангу и званию.

Четверть часа спустя – а это доказывало, как королю некогда, ибо он слыл большим гурманом и просиживал за обедом больше двух часов, – итак, четверть часа спустя дон

Карлос поднялся из-за стола и, отказавшись от свиты, от своих фаворитов – фламандских дворян, в сопровождении одного лишь дона Иниго собрался посетить тюрьмы Гранады.

Но у входа в сад Линдараха его ждала молоденькая девушка, – стража не пропустила ее во дворец, но ей разрешили остаться здесь. Девушка, несколько странно одетая, была удивительно хороша собой. Она опустилась на колено, заметив приближение короля, и протянула ему одной рукой золотой перстень, а другой – пергамент.

Увидя их, дон Карлос вздрогнул. Золотой перстень был перстнем герцогов Бургундских, а на пергаменте, под строчками, написанными по-немецки, стояла подпись, хорошо известная всем, а особенно королю дону Карлосу, ибо была подписью его отца: «Der Koenig Philipp».

Дон Карлос с удивлением смотрел то на перстень, то на пергамент, то на девушку в странном одеянии:

– Прочтите, государь! – сказала она на чистом саксонском наречии.

Она нашла наилучший способ угодить дону Карлосу, –

он любил, когда с ним говорили на языке Германии, в которой был воспитан, которая была так любезна его сердцу.

И король принялся читать строки, написанные таким знакомым почерком, то и дело переводя взгляд с пергамента на молодую девушку и с девушки – на пергамент.

Закончив чтение, он произнес:

– Дон Иниго, так случилось, что я вынужден отложить посещение тюрьмы на другое время. Если у вас есть дела, располагайте своим временем, как вам угодно, если нет, подождите меня здесь.

– Я подожду, ваше величество, – ответил дон Иниго, узнав в девушке с золотым перстнем и пергаментом цыганку из харчевни «У мавританского короля» и догадываясь, что существует какая-то связь между появлением Хинесты и судьбой Сальтеадора, о помиловании которого тщетно просили короля и дон Руис, и он сам.

Король дон Карлос ограничился тем, что обратился к девушке на том же языке, на каком она заговорила с ним:

– Следуйте за мной! – И он показал ей на дорожку, ведущую в небольшой павильон – Мирадор королевы, названный так потому, что Изабелла Католическая любила в нем останавливаться, когда бывала в Альгамбре.